Нет, это не её мама. По крайней мере в этом Пайпер была абсолютно уверена. Она зашла не потому что почувствовала какую-то связь, а потому что ее чувство страха ощущалось здесь сильнее.
Ее сон — что у нее был ужасный выбор — сделать что-то с этим домиком.
Она замерла. Они были не одни.
За статуей, позади маленького алтаря, стояла фигура, покрытая черной шалью. Были видны лишь ее руки с поднятыми вверх ладонями. Казалось, она что-то бубнила, будто бы она произносила заклинание или молилась.
Аннабет ахнула.
— Рейчел?
Другая девушка обернулась. Она отбросила шаль, обнажив гриву кудрявых рыжих волос и веснушчатое лицо, что совершенно не вязалось с серьезностью домика и черной шалью.
Ей было лет семнадцать — совершенно нормальный подросток в зеленой кофточке и рваных джинсах, исписанных фломастерами.
Несмотря на холодный пол, она была босиком.
— Эй! — она подбежала, чтобы обнять Аннабет. — Я ужасно извиняюсь! Я приехала так быстро, как смогла.
Они несколько минут говорили о парне Аннабет и о том что нет новостей, и так далее, пока, наконец, Аннабет не вспомнила про Пайпер, которая стояла там и чувствовала себя неловко.
— Я невежа, — извинилась Аннабет. — Рейчел, это Пайпер, одна из полукровок, которых мы спасли сегодня. Пайпер, это Рейчел Элизабет Дэр, наш оракул.
— Друг, который живет в пещере, — догадалась Пайпер.
Рейчел усмехнулась.
— Да, это я.
— Стало быть, ты оракул? — спросила Пайпер. — Видишь будущее?
— Скорее это будущее время от времени показывается. — сказала Рейчел. — Я изрекаю пророчества. Дух оракула как бы сковывает меня каждый раз, когда произносит важные вещи, которые ни для кого не имеют смысла. Но да, пророчества рассказывают о будущем.
— Ох.
Пайпер переступила с ноги на ногу.
— Это круто.
Рейчел засмеялась.
— Не волнуйся. Каждого от этого немного бросает в дрожь. Даже меня. Но обычно я безобидна.
— Ты полубог?
— Неа, — сказала Рейчел. — Всего лишь смертная.
— Тогда что ты… — Пайпер обвела рукой комнату.
Улыбка Рейчел померкла. Она взглянула на Аннабет, потом снова на Пайпер.
— Просто предчувствие. Что-то относительно этого домика и исчезновения Перси. Они как-то связаны. Я должна была научиться следовать своим предчувствиям, особенно в последний месяц, с тех пор как боги замолчали.
— Замолчали? — спросила Пайпер.
Рейчел неодобрительно посмотрела на Аннабет.
— Ты ей еще не сказала?
— Я собиралась, — сказала Аннабет.
— Пайпер, за последний месяц… ну, это нормально для богов — не очень много разговаривать со своими детьми, но обычно, мы можем рассчитывать на некоторые сообщения от них. Некоторые из нас могут даже посетить Олимп.
— Я провела весь семестр на Эмпайр Стейт Билдинг.
— Извини, что?
— Вход на Олимп в эти дни.
— Ого, — сказала Пайпер. — Конечно, почему нет?
— Аннабет восстановила Олимп после того, как он был разрушен во время Войны Титанов, — пояснила Рейчел. — Она удивительный архитектор. Ты должна увидеть салат-бар…
— В любом случае, — сказала Аннабет, — уже где-то месяц с Олимпа нет вестей. Вход закрыт, и никто не может войти. Никто не знает почему. Как будто боги закрылись от всех. Даже моя мама не отвечает на мои молитвы, и нашего директора лагеря, Диониса, отозвали.
— Директор этого лагеря — бог … вина?
— Да, это…
— Длинная история, — догадалась Пайпер.
— Точно.
— Продолжай.
— Все так, на самом деле, — сказала Аннабет. — Полубогов признают, но ничего больше. Ни сообщений. Ни посещений. Ни знаков что боги вообще нас слышат. Что-то произошло, что-то в самом деле плохое. А потом Перси исчез.
— И Джейсон появился на нашей экскурсии, — вставила Пайпер. — И ничего не помнит.
— Кто такой Джейсон? — спросила Рейчел.
— Мой… — Пайпер остановилась, прежде чем сказала “мой парень”, но от усилий заболело в груди. — Мой друг. Но Аннабет, ты сказал Гера послала тебе пророческий сон.
— Точно, — сказала Аннабет. — Первое за месяц сообщение от Бога, и это Гера, она наименее полезный Бог, и она связалась со мной, с её самым нелюбимым полубогом. Она говорит чтобы найти Перси я должна отправится к Большому Каньону и искать парня в одном ботинке. Вместо этого я нашла вас ребята, и парень с одним ботинком это Джейсон. Это бессмысленно.