А, будь что будет! И я тоже ступила в реку, общую реку нашей совместной жизни.
Глава 7
Войдя в реку, я ощутила жар, словно в кипяток вошла. Тело исказила конвульсия боли, я закричала, не в силах сдержаться. Хотелось лишь одного, чтобы всё закончилось. Зачем эта пытка? Я вскинула голову, чтобы взглянуть на Панка, но его не было. Меж тем, казалось, что я варюсь заживо в этом котле. А потом всё прошло.
Когда я немного пришла в себя и открыла глаза, то увидела встревоженные глаза Алекса.
Почему? Слёзы наворачивались на глаза. Зачем?
А он лишь прижал к себе ещё крепче, словно старался утешить.
- Я рядом, всё хорошо, - шептал он, вынеся меня на берег.
- Вы прошли испытания, - разрезал тишину голос матушки.
А мне, вот честно, уже ничего не хотелось.
- Не каждый в силах броситься на помощь другому, преодолев порог собственной боли, - сказала она, всё ещё оставаясь невидимой.
А я взглянула на Панка. О чём это она? Он же улыбнулся мне, всё так же держа на руках.
- Тебе тоже было больно? - спросила и по сужающимся зрачкам поняла, что да. - Прости, - прикоснулась к его щеке ладонью.
- Идите ко мне, - раздался голос матушки, и в стене появилась дверь.
- Опусти меня, - попросила Алекса.
- Точно?
- Я не пушинка, опусти.
- Мне не тяжело, - буркнул он и продолжил держать.
Я какое-то время смотрела на его уверенное серьёзное лицо, краем глаза отмечая, что меня куда-то несли, но я видела лишь этого мужчину.
Он молча бросился на помощь. А ведь ему было больно, скорее всего так же, как и мне, если не сильнее. Матушка сказала что-то о пороге боли. Этот поступок вызывал безмерное уважение и что-то тёплое в душе. Прижалась к нему сильнее, вдыхая его запах. Странно, но сейчас я хотела, чтобы всё было по-настоящему. Вот так всегда быть в его объятиях. Похоже, я влюбилась. В этого красноволосого панка с ирокезом на голове или со смешной косичкой, или, как сейчас, с густыми длинными волосами.
Мы остановились. Над головой было окошко в куполе, и туда заглядывало солнышко. Меня поставили на ноги. От неожиданности я даже пошатнулась, но крепкие руки удержали меня за талию.
Перед нами пылал огонь, мирно потрескивающий в очаге. С другой стороны от пламени стояла матушка в белых, расшитых золотистой вышивкой одеяниях. Всё также в своём двурогом головном уборе. Забыла, как назывались такие. Вроде бы означают, что она всё ещё может рожать. А вот после того, как месячные у них прекращались, тогда уже без рогов ходили.
- Жизнь часто даёт нам испытания. Порою жестокие и болезненные. И не каждый справляется с ними. Но вы есть друг у друга, чтобы поддерживать в трудную минуту, чтобы разделить горечи, болезни, несчастья и счастье на двоих. И вы теперь не только это знаете, но и будете тянуться друг к дружке в такие мгновения, особо остро ощущая вашу связь.
Я по-прежнему была в объятиях Алекса, и он не собирался меня из них выпускать. Да я и не хотела этого. Ощущала тепло его тела, опору и надёжную защиту. Матушка подошла к нам. В душе было умиротворение.
- Ваши левые руки, - сказала она, протягивая какую-то сияющую алым цветом ленту.
Жених прикоснулся к моей руке и переплёл наши пальцы, лишь потом поднял левые руки.
Матушка связала ленточкой наши запястья. Лента вспыхнула огнём и впиталась в кожу.
- Теперь вы муж и жена. До конца этих воплощений.
Наши предки верили в перевоплощение душ, а также карму.
В зал стали входить девушки-жрицы.
- Ваша одежда, - озвучила матушка приближение к нам двоих девушек со свёртками. Каждая слегка поклонилась и положила свёрток перед нами.
Потом подошли другие девушки с какими-то блюдечками.
- Ваши кольца. Одинаковые.
На блюдечках, и правда, были тоненькие серебряные колечки.
- Поскольку вашей душевной связи видно не будет, то по кольцам другие будут знать, что вы муж и жена, - пояснила матушка. - На этом обряд закончен. Будьте счастливы!
И она кивнула девушкам. Через десять секунд в зале никого не было, кроме меня и Алекса. Ещё возле огня лежали свёртки с одеждой и блюдца с колечками.
Александр первым взял маленькое колечко, лежащее на его одежде, надел его на мой безымянный пальчик почему-то левой руки. Оно точно пришлось впору.
Я молча повторила его действия. И только после этого мы стали одеваться.
Конь нас ожидал во дворе храма. А я тут вспомнила о наших вещах из своего времени.
- Дэр? - решила сразу пояснить одну вещь.
Муж сжал мою талию.
- Почему Дэр? - спросил супруг удивлённо.
- Искандер слишком долго произносить. Да и мне не нравится, - честно призналась я. - Что будем делать с нашими вещами?
- Ты их перепрятала? - задал встречный вопрос.
- Да.
- Молодец. Пусть лежат.
- Но что если нам приспичит возвращаться?
- Значит, так тому и быть.
- А как же твои документы? Ладно, мои. Я, считай, местная. А ты как? - искренне беспокоилась я.
- Переживу. В посольство обращусь, - и такой спокойный голос.
- Ну, как знаешь, - если ему не надо, то мне - тем более.
Хотя, жаль, моего телефона. А ещё камеры. Правда, предыдущие фотографии я успела слить, а вот Китеж-града, увы, не будет.
- Что загрустила? - проявил беспокойство Алекс.
- Я всё же хочу забрать свои вещи, - честно призналась.
- Там что-то ценное?
А он проницателен. Я кивнула.
- Значит, заберём. Но пока не стоит привлекать внимание. Да и делать это лучше днём, а не ночью.
Тут я была согласна.
- Куда мы теперь? Возвращаемся на базу? - поинтересовалась я.
- Нет.
- Но... ты ж там оставил воинов...
- Я забрал тебя, теперь нет смысла возвращаться.
В душе разлилось тепло. Неужели я действительно важна для него? Но озвучить вслух этот вопрос я не решилась. Правда, надежда затеплилась в сердце. Стало так приятно от его слов.
- Но там ведь карта... - начала я.
- Уже нет.
- Как это?
- По совету мудрой женщины, я заблокировал вход в бункер, да и вообще завалил там всё.
- Но ты сказал...
- Потому что там были лишние уши.
Идиллия была нарушена. Значит нарочно обидел. Стало горько.
- Опусти меня.
- И куда ты собралась?
- Пойду проветрюсь.
- Сейчас не то время, чтобы можно было разгуливать.
- Опусти, - с нажимом сказала я.
Хвала Небесам, спорить не стал. Спустил с лошади, а сам ударил её бока, и ускакал.
Обиделся? Ну и плевать!
Почему уехал, почему не остался? Ну попросил бы прощения, и дело с концом. Так нет же... Сам же сказал, время неспокойное... бросил... Конечно, о том, что любит, речи идти не могло, но всё равно обидно.
Самобичеванием горю не поможешь. А оставаться одной было страшно. Хотела крикнуть, чтобы подождал, но он уже скрылся, а орать на всю улицу мне не позволяла гордость.
Я пошла вперёд до поворота, за которым Панка видно уже не было.
- ... где его наложница? - услышала мужской голос, заставивший меня остановиться.
- Он был один, - ответил другой мужчина.
- Уверены?
- Да.
- Уезжал ведь с нею.
- Найдите её. Раз нянчится с нею, значит, она ему важна, и он сделает всё, что мы скажем.
- Хорошо. Но где её искать?
- Скорее всего он её спрятал. Где лучше всего это сделать?
- В храме?
- Точно. Пригрозите жрицам.
- А что с ним делать?
- Пока у нас не будет девки, не трогайте, но приглядывайте.
На этом голоса стихли. Идти за Алексом было опасно, да и я не знала, где он. А вот жрицам угрожать собираются. Но что я одна могу сделать? И идти к ним, чтобы меня тут же схватили? Нет уж. Как тогда поступить? Я вновь одна. Сглотнула, собрала волю в кулак. Справлюсь. Не в первый раз.