- Мне нужно вернуться домой. У меня там сын, - сказала она тут же травнице.
- Вернёшься.
Августина думала, что после того ей как-то окажут содействие, или, хотя бы, не будут принимать за инородку. Да и ходила она давно уже в холщовой одежде, как и местные. Да и стоило перепачкать одежду кровью, обязательно следовало её менять, а ту самой стирать. За этим строго следила Верея, как и каждый вечер нужно было мыться в специально отведённом под купальню помещение. Водичка за день прогревалась достаточно, но в общей купальне вода менялась лишь с утра. Поэтому Августина ополаскивалась ледяной водой, набранной из-под крана в кадушку.
- Почему вы всё равно относитесь ко мне как чужой? Я такая же русская, как и вы, - спросила как-то она у той же Вереи-травницы, когда они вместе мылись.
- Ты иной веры. Мы не доверяем иноверцам.
- А как принять вашу веру? Я тогда стану своей? - ухватилась за шанс стать одной из местных экскурсовод. Не то, что она хотела бы иную веру. Просто её тянуло к местным. По-другому, похоже, никак не влиться в здешнее общество.
Женщина хмыкнула, но ничего не сказала. Больше они к этому вопросу не возвращались.
Раз Августину стал лапать римлянин. И как та ни вырывалась, ни бранилась - всё без толку. Быть изнасилованной женщине совсем не хотелось. Пришлось применить не очень хороший приём - стукнуть по ране, да так, что швы разошлись, и кровь хлынула с новой силой, а мужчина согнулся в три погибели.
Похоже, за нею наблюдала Верея, при этом не вмешиваясь. А когда извращенца Августина бросила истекать кровью, травница подошла к ней:
- Пойдём в храм.
- Он истекает кровью.
- Поделом! - эмоционально молвила травница.
- Но ведь умрёт, - возразила учительница.
- Пусть. Этот козёл изнасиловал и убил много девочек.
- Откуда знаешь? - ухватилась та за возможность поговорить.
- Так сам вчера хвалился. Я чуть было сама его не убила.
- Но так же нельзя! - возразила Августина. Убийство оно и в Африке убийство. - Чем мы тогда лучше них?
- Больше не дадим себя в обиду. Любое зло должно быть наказано. Больше мы спускать этого не будем. Спускали долгое время. Рабами были. Больше не позволим никому так издеваться над нами, - с энтузиазмом сказала женщина.
"А ведь она права," - подумала экскурсовод.
На многое закрывали глаза в двадцать первом веке. Законы работали лишь избирательно. За изнасилование и убийство часто давали меньший срок, чем за экономические преступления.
- Пойдём, - сказала она вслух, решив бросить римлялина умирать.
На удивление, новая вера не требовала отказаться от старой.
В храме она ощутила такую мощь, что поначалу даже трудно дышать было. И это после того, как она открыла свой родовой канал. А внутри увидела такую красоту, от которой впору было потерять связь с реальностью.
- Но откуда у вас эти технологии? Как вы совмещаете божественное и людское? - спросила она здешнюю матушку.
- Всё это - плод трудов наших предков. Мы просто бережём их наследие, а Род даёт нам силу, - ответила она. - Ты сегодня правильно поступила. Не дала себя в обиду, а до того проявила милосердие и терпение.
- Но почему вы не проявляете милосердие к ворогу? - спросила её учительница.
- Проявляем. Разве не была оказана ему помощь? Но попытка снасильничать должна пресекаться на корню. Раньше за это скопили. А за совершённое насилие - казнили. Чтобы не повадно было, - пояснила немолодая женщина, главная в этом храме.
Она много чего рассказала. Экскурсовод задавала вопросы, уже погрузившись в культуру местных. Женщины долго вели беседу, пока, наконец, матушка не сослалась на дела.
- Простите, я вас утомила. Мне сказали, что я вернусь домой. Но когда это произойдёт?
- Как Искандер выполнит своё предназначение.
- Кто такой Искандер?
- Батька, - пояснила матушка.
Кто такой Батька ей объяснять было не нужно. Вот только что матушка имела в виду под предназначением? Августина лично слышала, как Панк вызвался убить императора. Уж не про это ли речь?
Августина вспомнила про улыбающуюся девушку, которую искал Панк. Не смогла не спросить напоследок:
- С нами была девушка, Батька искал её.
- Это его жена. Думаю, он нашёл её.
Больше она не стала ничего пояснять. А Верея вывела Августину из храма. Пока они спускались вниз, Августина думала, как странно, что та девушка - жена Панка. Не похожи они были на женатых во время экскурсии, да и девушка была с другим парнем. Хотя, что она может знать о личной жизни каждого из её группы?
- Пойдём, у нас тоже много дел, - потянула Верея её за локоть.
Они вернулись в лазарет, в котором уже не было прежних больных. Поступали новые. Раненые. Римляне.
- К ним относись бережно, как к своим, - велела Верея.
- Почему? - спросила Августина.
- Потому что это свои. У тебя теперь есть сила Рода. Ты можешь лечить. Направляй её в рану, когда будешь зашивать её.
- Но ведь раньше ты не лечила так, - возразила экскурсовод.
- Кто сказал? Лечила, - и добавила: - своих.
Это многое проясняло. То-то женщина удивлялась, что русичи быстро на ноги вставали, в отличие от римлян. Тогда она списывала всё на богатырскую силу, хотя некоторые и не были здоровяками. Теперь у неё было знание. А опыт придёт во время добрых дел. Она была в этом уверена. Поэтому решила использовать отведённое ей в этом мире время с пользой для себя и окружающих. Теперь она была своей. И люди к ней стали по-другому относиться.
...Ксюша
Когда мы загрузили бессознательных мужчин в тележки, муж повёл нас освещёнными коридорами. Видно, решил, что свет безопасно включать. Везли мужчин лишь женщины. Я жутко устала. Да и вообще, приходилось постоянно останавливаться. Даниэлла ворчала, что не женское это дело, а между прочим, мужчина рядом. Но Алекс пропускал всё мимо ушей, размышлял о своём, как я поняла.
- Какой-то муж у тебя неправильный попался. Неужели не могла помоложе себе найти? - ворчала она.
- Выбора не было. Кто предложил, за того и выскочила, - ответила я на выпад в мою сторону. Ну, по сути, так и было. А что муж не такой уж и старый разубеждать не буду. Меньше будут лезть к нему. Или они уж попривыкли в борделе и им без разницы?
- Эй, соколок, - стала Элла подбивать шашни к моему супругу, - помочь не желаешь даме?
И вся извивается, волосы перебросила через плечо. Фу... Что у неё, чесотка в одном месте?
- Пожалуй, - и взял у меня тачку.
- Я вообще-то про себя говорила, - возмутилась блондинка.
- Дама здесь только одна, - ответил Алекс.
- Не, ну нормально, - буркнула она.
Я же была благодарна мужу. Плечи болели, ноги еле уж переставляла.
- Если она дама, то почему была в этом борделе? - не унималась Элла.
- Не твоего ума дело, поняла? Будешь возникать, оставлю где-нибудь тут или верну обратно, - довольно грубо ответил Алекс.
Подействовало, ибо она умолкла и остаток дороги не проронила ни слова. А вот брюнетка заговорила.
- Зря вы так, не мы выбирали свою судьбу.
- Как же! - возразил Алекс. - Нас ведут боги! Плетут нити судьбы, а мы так, всего лишь пешки в их игре. И решения вовсе не принимаем, - в его голосе звучал сарказм.
Ну, отчасти он прав. Мне просто повезло, что я тогда с ним пошла. Но ведь девчонки настрадались. Неужели нельзя проявить сочувствие?
Прикоснулась к его руке.
- Не надо, - попросила довольно тихо. Но в тишине коридора и звука двигающихся тележек это прозвучало довольно громко. - Мне просто повезло с тобой.
Он хотел что-то ответить, остановился, но я положила руку на его губы. Не надо, прошу. Я не хочу, чтобы меня ненавидели. И хоть я не произнесла этого вслух, но он словно бы понял меня.
- Прости, Элла, - произнёс муж, когда я убрала руку. - Ты не в том положении, чтобы выдвигать условия. Тем более, что знаешь, что твоя "подруга" - моя жена. И она просила вытащить тебя оттуда и помочь вам всем вернуться. Тебе не стыдно?