Остановки делали только чтобы пообедать и переночевать. И каждый раз оба короля, маг и командир гарнизона вспоминали давние события. Не вспоминать было невозможно. Отсутствие же среди них ещё одного путешественника, точнее, путешественницы навевало грусть, потому что многое, если не всё, было связано с Далией. Зэфус поначалу плохо переносил эти воспоминания, он нервно вздрагивал, когда упоминалось имя жены, иногда даже убегал, отказываясь от еды, но неизменно возвращался и садился неподалёку, дёргая травинки и обнимая за шею верного Снега.
Если бы в их компании не было молодёжи, то, скорее всего, маг впал бы в чёрную меланхолию и вновь ушёл в своё горе, но сын и дочь, без умолку трещавшие обо всём на свете, тормошили отца, не давая предаваться невесёлым мыслям. Олри и Сэм скромно помалкивали, не решаясь перебивать своих высокородных спутников, поэтому казалось, что только близнецам и было всё интересно.
Ночевали путешественники в тех же деревнях, что и в прошлый раз. Они приезжали туда вечером, распаковывали корзину с посудой – ради детей было решено везти из дворца свою, – готовили ужин и устраивались на ночлег. В одну из таких остановок, блаженно отдыхая на скамье в одном из домов, Слай лениво следил за Ниэлем, отдающим распоряжения солдатам и хозяевам дома, ему нравилось наблюдать за супругом, когда тот уходил с головой в работу.
Если об удобстве путешествия беспокоился Ниэль, то о детях заботился Зэфус, он делал это по привычке и даже не обращал внимания на возросшее число своих подопечных – Сэм ему повиновался по наказу отца, а Олри было лестно внимание красивого мужчины. Каллин не возражал против того, чтобы о дочери заботился его друг, даже наоборот, приветствовал это, потому что, будучи занят привычным для себя делом, Зэфус переставал грустить о прошлом.
Близнецы превосходно проводили время, болтая со спутниками или играя с волками, и совершенно позабыли о данном дяде обещании. Наблюдавший несколько дней за этим маг решил напомнить детям, на каком условии Ниэль разрешил им поехать вместе со всеми. Лично проверив тетрадь Аридана, нашёл её пустой. Поймав за шиворот пробегавшего мимо сына, молча сунул ему в руки эту книжку и кивнул в сторону дома. Юноша попробовал возразить, что, мол, успеет потом всё записать, но отец был непреклонен: или пишешь, или отправляешься обратно в Шамброз с парой сопровождающих, почти под конвоем. Аридан вспыхнул, но подчинился. Молча поплёлся в дом и, бухнувшись на скамью рядом со Слаем, пристроил на свободном углу стола тетрадь, раскрыл её и задумался, глядя в маленькое окошко справа от себя: там Ирна, Олри и Сэм ухаживали за волками.
Уставшие звери повалились, где придётся, и даже не обращали внимания на трусливый лай местных собак. Немного отлежавшись, они поднялись попить воды и вновь развалились на земле, вылизывая натруженные лапы. Их не кормили – приближалась ночь, и скоро они отправятся на очередную охоту, где предводителем у них будет двуногий зверь, днём притворяющийся человеком. Ночная охота и свежее мясо давали волкам силы бежать целый день.
Зэфус обернулся к девушкам, секунду помедлил и решительно взял Ирну за руку, отвёл в дом, подал её «особую» сумку с одеждой простолюдинки и приказал переодеться. Ирна вначале возмутилась, но, заметив сидящего за столом брата, что-то быстро строчащего карандашом в книжке, поняла, что обещание, данное дяде, надо выполнять.
Вскоре маг уже сам сидел на лавке возле Слая и, устало вытянув ноги, наблюдал за дочерью, та вошла в комнату в сером невзрачном платье, брезгливо морща нос и держа двумя пальчиками такого же цвета головной убор. Пряча улыбку, маг приказал дочери спрятать под чепец рассыпавшиеся по плечам волосы, и девушка нехотя подчинилась, отвернувшись, к стене. Когда же она, раздосадованная до предела, развернулась обратно, Зэфус со Слаем одновременно вздрогнули – им показалось, что перед ними стояла Далия.
Зато Аридану этот маскарад показался настолько смешным, что он громко расхохотался над сестрой, за что ему тут же прилетело с двух сторон разом: от Ирны – снятый с ноги грубый башмак, а от отца – серьёзная затрещина. Маг перегнулся через сидящего рядом Слая и забрал у сына тетрадь на проверку: перевернул страницу, внимательно прочёл, вздохнул и… безжалостно выдрал её. Аридану пришлось писать всё заново.
Слай не вмешивался – хоть он и любил близнецов, но не останавливал отцовскую руку, умело управляющую этими двумя «стихиями». От того, насколько дети послушны, зависело их участие в путешествии. Между Ниэлем, Слаем, Зэфусом и Каллином существовал секретный уговор, гласивший, что если принцы за месяц путешествия не сделаются покорными настолько, что скажи им только раз, и они сразу это выполнят, а не станут, как обычно, перечить, то их оставят в Хэце до возвращения из экспедиции основного отряда. Узнай те об уговоре сейчас, то, по своей природной хитрости, Ирна притворится послушной, а Аридан взорвётся от возмущения, что ему – принцу, и не доверяют, и от отчаяния что-нибудь выкинет.
Но если Зэфус и бывал строг к своим детям, то только изредка, когда те либо забывались, либо пороли горячку, обычно он позволял им быть самостоятельными, что здорово его выручило, когда не стало Далии, а сам он упал духом и забросил семью. Но тогда они все были у себя дома в Шамброзе, теперь же вокруг простирались чужие земли, и хоть это всё ещё было родное королевство, в дороге могло случиться всякое. Именно поэтому Зэфус добавил строгости в отношении к детям и рассуждал так же, как и Ниэль: пусть близнецы обижаются на него сейчас, чем в будущем вляпаются во что-нибудь скверное.
День сменялся за днём, и небольшой отряд без помех преодолевал путь между стоянками. Путешественники постепенно привыкли к ритму движения, приспособились к неудобствам и уже не ощущали новизны происходящего – все постепенно начинали уставать от тряски и монотонности.
За пару дней до окончания первого этапа путешествия все взбодрились, а к вечеру, когда вдали показались крыши безымянной деревни с живущей там семьёй шорника, кое-кого даже охватило возбуждение от предстоящей встречи. Под истеричный лай собак отряд миновал околицу и въехал на главную улицу деревни. Оставалась последняя ночёвка перед перегоном, в конце которого всех ждал Хэц.
========== Часть 2 “Гости”. Глава 1. ==========
Замок Пульз стоял на равнине юго-запада Альрии, неподалёку от границ Мард-Мирама и Кон-Ферца. Расположение его было чрезвычайно удобным с точки зрения путешествия – река, на берегу которой стоял замок, связывала между собой оба этих королевства. Сам Пульз был небольшим, но красивым и добротным – без дырявых крыш и облезлых оконных рам. У его подножья кустилась зелень, плавно переходящая в речные заросли, тут и там на берегу виднелись деревянные мостки с привязанными к ним лодками. Из-за отмели вблизи замка крупные суда не могли здесь пристать, они швартовались выше по течению у небольшого причала маленького городка, имеющего дюжину каменных домов под черепичными крышами и пару улочек, спускавшихся к воде.
Торговые корабли там надолго не задерживались, сгрузив тюки и бочки, они оправлялись дальше, иногда захватывая попутный груз. Во время таких стоянок на причал выходили пассажиры, и пока разгружали их судно, они прогуливались по тем самым улочкам, разминая ноги и любуясь возвышающимся вдали Пульзом. Затем они возвращались на корабль и отправлялись дальше по своим делам.
Сегодня же двое сошедших на берег пассажиров прошлись по пристани, огляделись по сторонам, но не вернулись обратно на корабль, а двинулись к харчевне, призывно распахнувшей двери навстречу прохожим. Было позднее утро, припекало июньское солнце, вокруг разносился запах жареного мяса и специй. Из харчевни вывалилась толпа работяг, на ходу вытирая о рубахи жирные руки и громко разговаривая, и загромыхала башмаками на пристань к орущему оттуда ругательства старшОму.
Незнакомцы проводили взглядами рабочих и вошли в душное заведение. Немного привыкнув к сумраку, выбрали стол поближе к выходу, чтобы ловить залетавший снаружи свежий ветерок, и сели, откинув капюшоны лёгких плащей. Это были мужчина и девушка. В глаза бросалось, что мужчина был в подчинении, но это явно был не слуга, скорее, охранник, тем более что из-под его плаща выглядывали ножны меча, а на груди тускло поблёскивала кольчуга.