Молниеносным движением Вильгельм выбил пистолет у него из рук. Оружие звякнуло о железный настил капитанского мостика. Офицер медленно поднялся, с ненавистью глядя на матроса. Затем начал счищать грязь с шинели, словно сейчас для него не было ничего важнее.
— А ну, поднимай флаг! — приказал Вильгельм хриплым от гнева голосом.
Но офицер даже не пошевелился, только с презрением посмотрел на Вильгельма:
— Мерзавцы, что вы зовете флагом?
Офицер вытащил из кармана старый боевой флаг кайзеровского флота.
— Вот какой флаг должен развеваться на мачте! — исступленно завопил он. — Этому флагу ты присягал. Все вы присягали!.. Опомнитесь! Одумайтесь, мерзавцы, пока не поздно. А не то…
Но Вильгельм уже совсем овладел собой. Он вырвал из рук у офицера кайзеровский флаг, тут же, у него на глазах, исполосовал его своим острым ножом. Затем бросил лоскуты на пол.
— Из-за этой грязной тряпки тысячи матросов лежат теперь на дне моря! За что отдали они свою жизнь? К чертям эту тряпку! Ваша песенка спета! Долой войну!
Вильгельм метнулся к пистолету и схватил его. Спустив предохранитель, он шагнул к помощнику капитана.
Тот сразу сник. Его лицо стало белым как мел. Вильгельм тихо, но властно приказал:
— Кому говорю, поднимай флаг! Живо! Поднимай красный флаг!
И красный флаг снова взвился на флагштоке.
Вильгельм трижды выстрелил в воздух. Выстрелы глухо прозвучали в сыром воздухе. Бойцы корабельной охраны с карабинами наперевес торопливо затопали по железным ступенькам. Вильгельм сдал офицера патрулю, а вместе с ним отдал пистолет и разодранный на куски кайзеровский флаг. Один из матросов сказал:
— Они и не думают сдаваться. Они еще нам покажут. Зря мы пощадили этот сброд. В России поступили иначе. Там таким не было пощады.
Он подтолкнул офицера к лестнице.
Другой матрос возразил:
— Роберт, ты же знаешь: без приказа революционного совета — не стрелять.
Вильгельм остался один на капитанском мостике. Вытер пот с лица. Проверил, хорошо ли укреплен флаг на мачте. Затем оглядел капитанский мостик. Отсюда прежде раздавались команды: «Полный вперед! Приготовиться к бою!»
И тогда громадные бронебашни нацеливались на врага. А кто этот враг? На кораблях противника плавали такие же парни, как и он, Вильгельм Бухгольц. К примеру, какой-нибудь слесарь из Лондона. В серых волнах Скагеррака никто не мешал им встретиться друг с другом — уже мертвецами — берлинскому слесарю и слесарю лондонскому.
При мысли об этом Вильгельм снова пришел в ярость. Ну ничего, придет время — расплатятся господа-офицеры за Скагеррак.
Тут Вильгельм заметил, что стоит рядом с запасным компасом. Это было как раз то, что он искал! Матросским ножом он отвинтил прибор и взял компас в руки. Стрелка отчаянно заметалась. Острым кончиком ножа Вильгельм Бухгольц нацарапал на металле, с тыльной стороны компаса: «Киль. Ноябрь 1918 года». И дальше название корабля: «Крейсер «Принц Карл». Потом Вильгельм устало спустился с капитанского мостика…
КОМПАС ДОЛЖЕН БЫТЬ НАЙДЕН
— Бабушка рассказывала: дедушка привез домой большой вещевой мешок. Там были хлеб и консервы. А напоследок он вынул из мешка компас! То-то бабушка удивилась. Сам понимаешь, по тем временам ей больше пригодилась бы еще одна банка консервов. Но дед ей все объяснил.
У Андре от волнения даже похолодел кончик носа. Но лицо его горело.
— А надпись, которую твой дед нацарапал на компасе? Ее еще и сегодня разобрать можно?
— А ты как думал? Если что нацарапаешь острым ножом, это навеки.
Андре вздохнул. Да, этому компасу нет цены, и деньги тут ни при чем.
— Слушай, Марина! Компас надо найти во что бы то ни стало! Это же… Это же историческая реликвия!
Андре снова вскочил и, сунув руки в карманы, горячо заговорил:
— Место этого компаса — на новом корабле! На капитанском мостике! Мы просто обязаны его найти!
Марина замерла. Она смотрела на Андре с нескрываемым восхищением.
— Нет теперь у нас компаса. Украли. Мы даже не знаем когда. Может, вчера, а может, и три недели назад, — уныло проговорила Марина.
— А полиция что? — спросил Андре.
Марина только рукой махнула.
— При чем тут полиция? Что мы ей скажем? Бабушка так и рассудила: ну пропал компас. А что мы еще можем сказать?
— Да-а-а, — протянул Андре. — Никаких следов, значит, нет. Совсем ничего. Как же быть?
Оба теперь умолкли. Солнце взобралось еще выше, становилось жарко.
— Пошли в бассейн? — предложила Марина.
— А что, можно, — ответил Андре.