Андре оглядел комнату. Он не ошибся: за спиной у женщины лежала на полке стопка листов вощанки. Из окна на нее косо падал солнечный луч, и она поблескивала, так что ее трудно было бы не заметить. Андре попросил:
— Вы не могли бы дать мне лист вощанки? Мы живем на берегу моря, и у деда есть парусная лодка. Мне очень пригодилась бы такая бумага.
Женщина удивилась:
— Вощанка? Разве у нас есть такая?
— Вон она, за вашей спиной! — сказал Андре и даже привстал на цыпочки от волнения.
Женщина взяла лист бумаги и начала его разглядывать. По ее лицу было видно, что ей совсем не хотелось с ним расставаться.
— Это ведь не простая бумага! Такая на улице не валяется, — пробормотала она.
Андре порылся в кармане. Куда он сунул кошелек? Сколько может стоить такой лист бумаги? Но тут женщина все же протянула ему через барьер один лист.
— На, возьми! Только сложи его и спрячь. Не обязательно всем знать, что ты отсюда тащишь.
— Спасибо! — воскликнул Андре и, сложив бумагу под испытующим взглядом фрау Мюллер, ушел. Он подумал, что не хотел бы походить на эту женщину, которая, наверное, уже опять пожалела, что рассталась с бумагой.
Андре пустился бежать через двор. И не зря: вдали он увидел Улли на велосипеде. Андре быстро свернул в первый же переулок и притаился за изгородью. Тут он внимательно рассмотрел вощанку. Сомнений не было: в такую же бумагу был завернут компас. Андре держал в своих руках вещественное доказательство. Разве посмеет Улли теперь все отрицать?
Андре оставалось только выждать момент и, неожиданно огорошив чернявого этой уликой, припереть его к стенке. Андре спрятал бумагу за пазуху и помчался к пятиэтажке. План действий созрел. Для начала надо спрятаться во дворе или в соседнем саду.
В подъезде было тихо, во дворе пусто. Мопед по-прежнему стоял у дверей сарая. Андре осторожно поглядел по сторонам. Где бы спрятаться? Улли наверняка зайдет во двор. Тут он его и уличит. Андре посмотрел на густую листву каштана. Очень уж у него гладкий ствол. Как бы вскарабкаться наверх? Крыша сарая доходила почти до самого дерева. Недолго думая Андре влез на дерево и спрятался в густой кроне. В случае опасности он спрыгнет на крышу и убежит через сад позади сарая. Он сидел на развилине двух сучьев, отсюда был виден весь двор. Мысленно он рисовал себе, как спрыгнет вниз и неожиданно окажется рядом с Улли. На этот раз Улли будет застигнут врасплох.
Андре вспомнил тополь у дома профессора. Там, в вышине, рядом с ним сидела Марина и говорила какие-то чудные слова. Даже собиралась гадать ему по руке. Андре явственно вспомнил ее тихий голос и загадочный смех. Андре сейчас охотно проиграл бы хоть два пари, лишь бы Марина очутилась здесь, на дереве, рядом с ним.
Время тянулось нестерпимо медленно, а во дворе ничего не происходило. В доме хлопали двери, временами слышались голоса, но во дворе по-прежнему было безлюдно и тихо. У Андре забурчало в животе. Где-то по соседству он видел булочную. Вот бы сейчас парочку свежих булочек! Но ему нельзя покидать свою засаду.
И вдруг двор ожил. Появилась мать Улли с бельевой корзиной. Она стала снимать с веревки белье. Сняв с нее красную спортивную рубашку, женщина долго держала ее в руках, дольше других вещей. А не в ней ли был Улли в бассейне? Эта яркая рубашка тогда сразу запомнилась Андре. Он даже слегка позавидовал Улли: красный цвет шел к его черным волосам. Мать долго мяла рубашку в руках, разглядывала ее. О чем она думала? И вообще, куда подевался Улли? Ведь работа в мастерской давно закончилась.
Женщина вдруг бросила рубашку в корзину: во дворе появился ее муж. Покосившись на жену, он направился к мопеду. Он со всех сторон оглядел его, провел пальцем по сверкающим хромированным частям. Теперь на них не было ни пятнышка, ни пылинки. Мужчина стоял у мопеда, посматривая на дверь. Жена быстро взглянула на него.
Мужчина сказал:
— А ведь поздно уже. Работа давно закончилась!
Женщина не ответила. Она продолжала снимать с веревки белье и аккуратно складывать в корзину. Красная рубашка скрылась под белым бельем. Мужчина подошел к жене, заложил руки за спину. С дерева Андре был виден его ровный, как ниточка, пробор.
— Наверно, ты уже сбегала к нему? — резко спросил мужчина. — Предупредила?
Не глядя на мужа, женщина ответила:
— Некогда мне бегать. Сам видишь.
— Однако ты рада была бы его предупредить! Уж я тебя знаю!
Женщина обернулась к мужу.
— Ганс, пожалуйста, успокойся.
— Порядок должен быть, — буркнул мужчина, — а уж этому парню ничего нельзя спускать, ни единой проделки.
— Кого ты зовешь «этот парень», Ганс? Нашего мальчика?
— Конечно, нашего мальчика. Нашего золотого мальчика! Ты на него молиться готова. Только молитвы тут не помогут. Пока я его кормлю, пусть делает, что я сказал. Рано ему еще нами помыкать!
— Будет тебе, Ганс! Я слышу это уже который год. И отчего ты стал таким? Никак не пойму.
— Все из-за тебя, из-за твоей слепой любви к сыночку! Будто не понимаешь!
Женщина отвернулась и снова занялась бельем. Андре показалось, что на глазах у нее выступили слезы.
Мужчина все время поглядывал на дверь. Но «этот парень», черноволосый Улли, по-прежнему не появлялся, зато оттуда выехал на самокате белокурый Свен. Недоброе, застывшее выражение разом исчезло с лица мужчины. Он заулыбался, убрал со спины руки и развел их в стороны.
— Свен! — крикнул он. — Я буду регулировать уличное движение. Внимание, Свен!
Малыш покатил на самокате к отцу, старательно изображая рев мотора, и остановился: отец руками подал знак «стоп». Потом отец, как настоящий регулировщик, показал руками в другую сторону, и Свен понесся через «перекресток».
— Свен, не трогайся с места раньше времени! Смотри, оштрафую.
— А все так делают, папа, — заявил Свен. — Я же видел, как ездят в городе.
— Значит, все поступают неправильно, — назидательно ответил ему отец. — А ты делай, как положено.
— Пап, ты меня за это накажешь? — спросил Свен.
— Да ты что! Это же игра! — ответил отец. — Просто я тебя учу.
Он опять взмахнул руками, повернулся вокруг своей оси и продолжал подавать знаки, как будто стоял на оживленном перекрестке в центре города. Свен, с пылающими щеками, носился на самокате вокруг отца: ему было очень весело.
Андре с изумлением наблюдал эту картину. В пылу игры у мужчины растрепались волосы, голос зазвучал совсем по-другому, куда мягче, хотя он и отдавал Свену приказания. Короче, это был совсем другой человек. Женщина долго смотрела на мужа и младшего сына: оба были так поглощены игрой, что ничего вокруг не замечали. Взяв корзину с бельем, женщина отнесла ее к каштану, поставила на землю, а сама села на скамью и молча глядела на обоих. Наверно, ей захотелось отдохнуть немного, хотелось насладиться этой мирной картиной.
Андре вверху боялся пошевельнуться. Вдруг, раньше всех, он заметил Улли, который вкатил во двор велосипед. Позади него шла белокурая девочка. Улли замер и с изумлением уставился на отца и брата.
В эту минуту женщина, увидев сына, вскочила, вскинула руки. Казалось, она хотела броситься к нему, увести его со двора. Улли не заметил этого: он удивленно следил за игрой, разгоревшейся во дворе. Так получилось, что и мать, и Улли, и белокурая девочка застыли на месте. И лишь в середине двора отец с сыном по-прежнему самозабвенно играли в регулировщика и водителя. Эта сцена длилась всего несколько секунд: стоило Свену завидеть брата, как, уже не обращая внимания на сигналы «регулировщика», он круто повернул в сторону Улли и зазвонил что было силы. Оцепенение прошло, все зашевелились, только мужчина по-прежнему стоял в позе регулировщика. Потом он обернулся, и лицо его исказилось. Он медленно направился к двери, у которой вместе с другими стоял Улли. Все сразу притихли. Мать взяла Свена за руку, а другой, свободной, рукой ухватилась за руль велосипеда. Белокурая девочка отпрянула назад. Мужчина подходил к Улли все ближе, и лицо его не предвещало ничего хорошего.