КИЛЬ. НОЯБРЬ 1918 ГОДА
Холодный ноябрьский день в Кильском порту. Темная, грязная вода. Серые военные корабли флота его императорского величества уныло покачиваются на волнах. Тут и миноносцы с низкими толстыми трубами, и неуклюжие тральщики, и серые крейсеры с грозными броневыми башнями. Над заливом низко нависли свинцовые тучи.
На крейсере «Принц Карл», облокотившись на поручни, стоит Вильгельм Бухгольц. Он поднял воротник матросской куртки, но все равно его пробирает дрожь. Не крейсер, а железный гроб! Вильгельм Бухгольц одним из последних остался на нем, впрочем, скоро и он сойдет на берег. Красная повязка на рукаве говорит о том, что и он — вместе с другими матросами военного флота — отказался сражаться и умирать за кайзера. Вильгельм окидывает взглядом вымерший порт, опустевшие военные корабли и пересчитывает трубы, из которых уже давно не валит дым.
«Загасить топки!» — такая команда прозвучала на всех судах. На крейсере «Принц Карл» ее отдал Вильгельм.
Сейчас он думает о своей жене Анне, которая ждет его в Берлине, о сынишке Эрихе. Он еще не видел сына — ему всего полгода. Интересно, какие у него глаза? Может, голубые, как у Анны? Впрочем, говорят, у всех младенцев глаза голубые. А потом цвет меняется. «Скоро уж я увижу малыша», — думал Вильгельм.
По-прежнему одиноко стоял он на палубе. Но все же у него потеплело на сердце при мысли о жене и мальчонке. Ему вдруг захотелось прихватить с собой для них какую-нибудь мелочь в память о тех незабываемых днях в Киле, когда матросы прогнали с кораблей фанатиков войны — офицеров, глумившихся над ними. Вильгельм огляделся по сторонам. Не пушку же брать с собой в вещевой мешок! Спасательная шлюпка тоже не игрушка. На этом железном гробу не сыщешь ни одной вещицы ребенку в забаву.
Вдруг Вильгельм услышал чьи-то крадущиеся шаги.
Похоже, что кто-то пробрался наверх, на капитанский мостик. Но кто? Вход в рубку запрещен всем — так решил совет революционных матросов. Ведь офицеры уже не раз пытались навредить делу революции.
Вильгельм прислушался. Может быть, он ошибся? Нет, вот снова слышны те же шаги: кто-то осторожно ступал по железному полу. Выхватив свой матросский нож, Вильгельм стал взбираться по лестнице, ведущей к рубке. Он сбросил куртку — она только помешает ему. Нет, он не ошибся. На капитанском мостике маячит какая-то тень. Вот она подбирается к флагштоку. Вильгельм одним духом одолел последние ступени. Затем ринулся на мостик.
Красный флаг медленно сползал с мачты. Набросившись на неизвестного, Вильгельм швырнул его на пол. Тот упал. Вильгельм узнал бывшего помощника капитана. Дрожа от ярости, офицер пытался вытащить из кармана пистолет.
Молниеносным движением Вильгельм выбил пистолет у него из рук. Оружие звякнуло о железный настил капитанского мостика. Офицер медленно поднялся, с ненавистью глядя на матроса. Затем начал счищать грязь с шинели, словно сейчас для него не было ничего важнее.
— А ну, поднимай флаг! — приказал Вильгельм хриплым от гнева голосом.
Но офицер даже не пошевелился, только с презрением посмотрел на Вильгельма:
— Мерзавцы, что вы зовете флагом?
Офицер вытащил из кармана старый боевой флаг кайзеровского флота.
— Вот какой флаг должен развеваться на мачте! — исступленно завопил он. — Этому флагу ты присягал. Все вы присягали!.. Опомнитесь! Одумайтесь, мерзавцы, пока не поздно. А не то…
Но Вильгельм уже совсем овладел собой. Он вырвал из рук у офицера кайзеровский флаг, тут же, у него на глазах, исполосовал его своим острым ножом. Затем бросил лоскуты на пол.
— Из-за этой грязной тряпки тысячи матросов лежат теперь на дне моря! За что отдали они свою жизнь? К чертям эту тряпку! Ваша песенка спета! Долой войну!
Вильгельм метнулся к пистолету и схватил его. Спустив предохранитель, он шагнул к помощнику капитана.
Тот сразу сник. Его лицо стало белым как мел. Вильгельм тихо, но властно приказал:
— Кому говорю, поднимай флаг! Живо! Поднимай красный флаг!
И красный флаг снова взвился на флагштоке.
Вильгельм трижды выстрелил в воздух. Выстрелы глухо прозвучали в сыром воздухе. Бойцы корабельной охраны с карабинами наперевес торопливо затопали по железным ступенькам. Вильгельм сдал офицера патрулю, а вместе с ним отдал пистолет и разодранный на куски кайзеровский флаг. Один из матросов сказал:
— Они и не думают сдаваться. Они еще нам покажут. Зря мы пощадили этот сброд. В России поступили иначе. Там таким не было пощады.
Он подтолкнул офицера к лестнице.
Другой матрос возразил:
— Роберт, ты же знаешь: без приказа революционного совета — не стрелять.
Вильгельм остался один на капитанском мостике. Вытер пот с лица. Проверил, хорошо ли укреплен флаг на мачте. Затем оглядел капитанский мостик. Отсюда прежде раздавались команды: «Полный вперед! Приготовиться к бою!»
И тогда громадные бронебашни нацеливались на врага. А кто этот враг? На кораблях противника плавали такие же парни, как и он, Вильгельм Бухгольц. К примеру, какой-нибудь слесарь из Лондона. В серых волнах Скагеррака никто не мешал им встретиться друг с другом — уже мертвецами — берлинскому слесарю и слесарю лондонскому.
При мысли об этом Вильгельм снова пришел в ярость. Ну ничего, придет время — расплатятся господа-офицеры за Скагеррак.
Тут Вильгельм заметил, что стоит рядом с запасным компасом. Это было как раз то, что он искал! Матросским ножом он отвинтил прибор и взял компас в руки. Стрелка отчаянно заметалась. Острым кончиком ножа Вильгельм Бухгольц нацарапал на металле, с тыльной стороны компаса: «Киль. Ноябрь 1918 года». И дальше название корабля: «Крейсер «Принц Карл». Потом Вильгельм устало спустился с капитанского мостика…
КОМПАС ДОЛЖЕН БЫТЬ НАЙДЕН
— Бабушка рассказывала: дедушка привез домой большой вещевой мешок. Там были хлеб и консервы. А напоследок он вынул из мешка компас! То-то бабушка удивилась. Сам понимаешь, по тем временам ей больше пригодилась бы еще одна банка консервов. Но дед ей все объяснил.
У Андре от волнения даже похолодел кончик носа. Но лицо его горело.
— А надпись, которую твой дед нацарапал на компасе? Ее еще и сегодня разобрать можно?
— А ты как думал? Если что нацарапаешь острым ножом, это навеки.
Андре вздохнул. Да, этому компасу нет цены, и деньги тут ни при чем.
— Слушай, Марина! Компас надо найти во что бы то ни стало! Это же… Это же историческая реликвия!
Андре снова вскочил и, сунув руки в карманы, горячо заговорил:
— Место этого компаса — на новом корабле! На капитанском мостике! Мы просто обязаны его найти!
Марина замерла. Она смотрела на Андре с нескрываемым восхищением.
— Нет теперь у нас компаса. Украли. Мы даже не знаем когда. Может, вчера, а может, и три недели назад, — уныло проговорила Марина.
— А полиция что? — спросил Андре.
Марина только рукой махнула.
— При чем тут полиция? Что мы ей скажем? Бабушка так и рассудила: ну пропал компас. А что мы еще можем сказать?
— Да-а-а, — протянул Андре. — Никаких следов, значит, нет. Совсем ничего. Как же быть?
Оба теперь умолкли. Солнце взобралось еще выше, становилось жарко.
— Пошли в бассейн? — предложила Марина.
— А что, можно, — ответил Андре.
Но он не пошевельнулся, и Марина тоже.
— Бабушка твоя расстроена, да?
— Подлец этот ворюга! Дался ему наш компас!
Андре вдруг наклонился к Марине.
— Давай сами искать!
Лицо девочки озарилось радостной улыбкой. Но улыбка тут же исчезла.
— Что мы вдвоем можем сделать, Андре?..
Но мальчик с увлечением продолжал:
— Ты же знаешь всех местных жителей! А вдруг мы нападем на след? Почему бы и нет?
В мыслях Андре уже шел по таинственному следу. Вот он гонится за вором. Подстерегает его, притаившись за кустами. Где-то спрятан украденный компас! И вот уже Андре держит его в руках и находит ту самую надпись. Потом он вручает сокровище бабушке Бухгольц. А та от радости не может выговорить ни слова. Рядом с бабушкой — Марина. Она говорит: «Андре ведь сказал, что найдет компас». И его, Андре, приглашают на судно, на торжественную церемонию: военному кораблю дают имя Вильгельма Бухгольца. Бабушка разбивает о борт бутылку шампанского — Андре видел, как это делается: он дважды бывал на таких торжествах, — а сам он передает капитану компас. И конечно, его приглашают на морскую прогулку. И конечно, они с Мариной стоят на капитанском мостике. И к той, старой истории компаса прибавляется еще одна, новая…