Сотэрик уселся на стул в углу, чтобы не сидеть спиной к двери.
Марк с улыбкой заметил:
– Теперь, когда ты обезопасил себя от нападения из-за угла, рискнешь ли ты выпить со мной стакан красного вина? На мой взгляд, это вино слишком сладкое, но все вокруг очень любят такое…
На бледном лице Сотэрика проступила краска смущения.
– Неужели меня так легко разгадать? – спросил намдалени, качая головой в шутливом сожалении. – Я слишком долго пробыл среди видессиан, чтобы научиться не доверять собственной тени, но недостаточно долго, чтобы умело скрывать это. Да, красное вино будет в самый раз. Спасибо.
Они молча выпили. Казарма была почти пуста. Как только Фостис Апокавкос увидел намдалени, он сразу же испарился, не желая с ним разговаривать.
Наконец Сотэрик поставил стакан на стол и посмотрел на Марка сквозь скрещенные пальцы.
– Ты не такой, каким я тебя представлял, – сказал он резко.
– Вот как? – на это заявление трудно было найти другой ответ. Римлянин еще раз отхлебнул из стакана.
«Вино, – подумал он, – слишком уж густое и терпкое».
– Хемонд – пусть Фос примет его душу – и моя сестра говорили мне, что ты терпеть не можешь ядовитой хитрости и интриг, которые так ценятся в Империи, но я не поверил им. Ты слишком дружен со многими видессианами и слишком быстро завоевал доверие Императора. Но, повстречав тебя, я вижу, что они были правы.
– Я рад, что ты так думаешь. Но, может быть, моя хитрость столь велика, что ты принимаешь ее за искренность?
Сотэрик снова покраснел:
– Я думал и об этом.
– Ты знаешь больше, чем я. Так не лучше ли оставить все эти церемонии и сразу перейти к делу. Мы говорим добрых полчаса, а я понятия не имею, зачем ты здесь.
– Тебе, конечно же, известно… – начал намдалени, но тут же сообразил, что Марк ему не земляк. – Да нет, откуда ты можешь знать. Согласно нашим обычаям, я должен принести слова благодарности человеку, доставившему меч воина его семье. Я ближайший родственник Хемонда в Видессосе, и эта обязанность лежит на мне. Наш дом навеки твой должник.
– Ты был бы куда большим моим должником, если бы я не встретил Хемонда тем утром, – горько сказал Марк. – Ты не должен мне ничего – скорее я обязан вам. Из-за нашей встречи с Хемондом мой друг мертв, прекрасная женщина стала вдовой, мальчишка, о существовании которого я и не подозревал, осиротел. И ты еще говоришь о каком-то долге?
– Наш дом навеки в долгу у тебя, – повторил Сотэрик, и Марк понял, что обязан принять это независимо от обстоятельств. И он развел руками, показывая, что соглашается, но через силу. Сотэрик кивнул, и по его виду можно было заключить, что он считает свой долг выполненным.
Марк подумал, что сейчас он поднимется и уйдет, но гость пришел к римлянину не только с этим. Он налил себе второй стакан и, откинувшись на спинку ступка, произнес:
– Я имею кое-какое влияние среди наших солдат и потому говорю от имени всех нас. Мы наблюдали за вами на полевых занятиях. Вы и наши братья-халога – единственные, кто, как вам известно, предпочитают сражаться в пешем строю. Но ваша тактика куда более совершенна. Как ты думаешь, можете ли вы показать нам ваши приемы боя? Мы, правда, предпочитаем лошадей и рождаемся прямо в седле, это правда, но бывает, что приходится сражаться пешими. Что ты на это скажешь?
Трибун с большим удовольствием согласился.
– Мы тоже, в свою очередь, сможем кое-чему научиться у вас, – сказал он. – Ваши воины храбры, они хорошо вооружены, и к тому же это самые дисциплинированные солдаты из всех, которых я здесь видел.
Сотэрик опустил голову, принимая комплимент. Через несколько минут, обсудив все детали, римлянин и намдалени договорились об удобном для обоих дне и о численности солдат – по триста с каждой стороны.
– А что мы поставим на кон? – спросил Сотэрик.
«Не в первый раз уже намдалени выдают свою страсть к азартной игре», – подумал Марк.
– Лучше всего, чтобы ставка была невысока. Слишком сильный азарт в бою ни к чему, – сказал он и, подумав несколько секунд, добавил: – Как тебе понравится такое предложение: проигравший угощает победителей в своей казарме. Это подходит?
– Отлично, – улыбнулся Сотэрик. – Это даже лучше, чем деньги, потому что – клянусь ставкой на Фоса против Скотоса! – римлянин, ты мне нравишься.
Эта клятва удивила Марка. Но потом он вспомнил замечание Апсимара о вере намдалени, которые считали, что хотя исход битвы между Добром и Злом и предопределен, человек все же должен время от времени подбадривать светлые силы своими ставками. Неудивительно, что при подобных религиозных воззрениях люди Княжества так пристрастились к азартным играм.