— Её народ погиб тысячи лет назад. Они жили на территории Юкатана. Они вымерли еще до того, как пришли майя. И те нашли лишь следы погибшей цивилизации, заброшенные, пустынные города. Майя нашли Камень Коатала, и никогда точно не знали, что означали надписи, но, охваченные сверхъестественным страхом, сохранили его. Камень хранился в одном из храмов майя, пока этот храм не уничтожили. В наше время обломки этого камня нашли среди руин построек майи…
Я слышал, как Роммер пробормотал себе под нос:
— Если ее раса погибла, то как вышло, что она здесь?
— Она была одной из рабынь Сатаноса.
Когда Марш произнес это имя, Экла вздрогнула.
— Она одна из тех, кто готов пожертвовать собой, пытаясь уничтожить… Она не смогла толком рассказать мне о Сатано-се. Думаю, что в свое время их раса достигла высот цивилизации, а Сатанас был ученым… Когда-то он был человеком…
— Господи! — прошептал Роммер.
Марш продолжал, проглатывая слова.
— Дальше-больше. Он потерял человеческий облик, жил где-то в подземном городе… Его невольники пытались уничтожить его, но его власть оказалась слишком велика… Они наконец додумались, как это сделать. Когда Сатанас окончательно утратил человеческий облик, отдых ему не требовался… — продолжал Марш. — Он предложил им стать, как он… Но рабы так или иначе обманули его. Они сделали так, что Сатанас уснул и теперь будет спать вечно, а потом пожертвовали собой…
Эта девушка с коричневой кожей, черными волосами ичерными глазами была одной из рабов, которые отказались от вечной жизни, погрузившись в вечный сон — пожертвовали собой в попытке освободить свой народ от чудовища, которое ими управляло. Ее раса погибла, но Сатанас и его рабы спали в хорошо охраняемой комнате, спали пока столетия сменяли друг друга.
— Меньше чем два года назад Экла и ее друзья-рабы проснулись. Энергия, поддерживавшая их сон, стала ослабевать. Сатанас, которому изначально подавали намного больше энергии еще спал. Проснувшиеся попытались уничтожить его, но это оказалось невозможно. Но, пока они спали, за пределами камеры было оставлено сообщение, в котором говорилось, как уничтожить чудовище. То, как это сделать, было выгравировано на камне, известном как Камень Коатала.
Несмотря на то, что история звучала фантастически, я поверил Маршу, уж слишком складно все выходило. Кража куска камня из мексиканского музея, из Смитсоновского института, попытка кражи камня, которая произошла у меня на глазах — рассказ Марша все это объяснял. Рабы из прошлого пытались освободиться от спящей угрозы. Однако все это звучало фантастически, если не считать мертвеца, распростертого на полу. И все же, что произошло с этим человеком? Что убило его?
Марш выслушал Эклу, а потом повернулся к нам.
— Экла просит нас помочь ей добраться до Юкатана. Она говорит, что Сатанас проснулся. Он пленил некоторых из своих бывших рабов и узнал, что они ищут. Он послал своих новых рабов, чтобы самому раздобыть Камень Коатала… — тут Марш замолчал и сглотнул. — Она говорит, что новые рабы Сатанаса не люди, а похожи на черные призмы, и что звенят, как колокольчики, когда двигаются. Она говорит, что один из них был здесь и убил её товарища… Вы видели что-то, напоминающее черные призмы? — тут он внимательно посмотрел на нас.
Неужели мы видели их?
— Господи! — ахнул Роммер. — Так вот что это такое было!
И вслед за его вздохом из глубины дома донесся странный звук — звук, напоминающий звон колокольчика.
Глава IV. Чёрная призма
Я увидел её первым. Она поднялась с полки и заскользила через комнату. И она в самом деле напоминала кусок черного камня — призма из полированного обсидиана. Вначале я принял ее еще за один артефакт Марша.
Реликвия, черт побери! А потом у меня промелькнула мысль: «Проклятая тварь живая! Она все время находилась на этой полке, наблюдая за нами, подслушивая нас».
Невероятная форма жизни! Слуга темного властелина, вышедшего из темного прошлого Земли.
Призма поднялась с полки, и комната наполнилась перезвоном крошечных колокольчиков. Медленно вращаясь, она поднялась, продолжая поворачиваться, пока один из её черных углов не уставился на нас. И мне не нужно было слышать крик Эклы, чтобы понять, что должно вот-вот случиться. Призма должна была выпустить молнию. Еще секунда — и еще один человек погиб бы. Но я был парализован. Я чувствовал, что превращаюсь в лед. Марш стоял рядом и смотрел, бормоча: