Наступила вторая ночь. Но Ленгли не отправился на передовую. Он и так знал, что случится, когда дальнобойные ракеты попадут в лучи его приборов. Вместо этого он уселся в кресло в углу лаборатории и уснул. И в его снах эхом отдавались крики:
— Мы выиграли! Выиграли! Выиграли!
Он не видел, что произошло. А потом он услышал, как кто-то зовет его, почувствовал, как кто-то дергает его за руку. Он открыл глаза. Над ним склонился Андрэ. Лицо лейтенанта казалось серым, а глаза казались безумными.
— Месье, месье! Мы проиграли. Все пропало!
Ленгли сел.
— Не удалось! — повторил он. — Ракета не взорвались?
— Ракеты взорвались, месье. Но они… — Лейтенант попытался что-то объяснить, но его слишком сильно переполняли эмоции и речь его понять было невозможно.
— Покажите, что произошло, — резко потребовал Ленгли.
Когда они достигли линии фронта, ночь была уже на исходе, и первые лучи зари уже раскрасили небо на востоке.
Измученные офицеры безмолвно застыли, в отчаянии уставившись на Ленгли. Андрэ исчез на пару минут, а когда вернулся, с ним подошли человек двадцать пять. Многие лица были знакомы Ленгли — это были те самые люди, с которыми он работал, отказавшись ото сна, они словно по мановению волшебной палочки перенеслись из лаборатории на передовую.
— Нужно пройти на позицию, чтобы вы сами смогли увидеть результаты, — сказал Андрэ, обращаясь к Ленгли — Территория, где мы расположили наши излучатели… она… Она теперь в руках наших противников. Некоторые до сих пор расположены на ничейной земле.
Ленгли задумчиво кивнул. Он должен был сам увидеть.
Обстрел утих, и на передовой не было никакой активности. Вдалеке на территории противника что-то надрывно гудело. Там двигались машины. Враг приближался, занимая новые позиции.
Потом Ленгли заметил небольшие группы врагов — разведчики, пробирающиеся вперед. Земля тут была все изрыта, вся в огромных воронках. Где-то на фланге прерывисто закашлял пулемет, а потом замолчал. Ему в ответ прозвучало несколько винтовочных выстрелов.
— Здесь находилась одна из установок, — спокойно проговорил Лндр.
Ленгли посмотрел на землю, которую, казалось, перепахали гигантской косой. И нигде не было ни следа ни машины, ни трупов. — Вчера вечером ракеты взорвались в воздухе, но эффект оказался таким же ужасным, как если бы взорвались на земле.
Ленгли ничего не ответил. Смысл сказанного подавлял.
В этот раз враги выпустили ракеты такие большие, что даже если бы удалось расширить диапазон действия прожекторов, чтобы ракеты взрывались на расстоянии в полкилометра, это не помогло бы. При взрыве всю территорию внизу накрывал дождь из осколков металла. И ни самих передатчиков, ни людей, которые их обслуживали…
Люди должны были спрятаться под землей, но оттуда они не могли направлять лучи передатчиков. Но даже если и так, то, когда начнется наступление, ракеты станут взрываться не только над передовой, но и пролетая над окопами, обрушатся на находящиеся в тылу склады и линии коммуникации. Они станут взрываться над городами, и смертоносный дождь скрежещущего металла обрушится на людей. Гражданские начнут гибнуть далеко за линей фронта. Погибнут невинные.
Ландстрет — застенчивый маленький гений — сделал это изобретение. Но он собирался использовать ракеты только в мирных целях, хотел завоевать космос, добраться до иных миров. Но в настоящее время ракеты использовали для того, чтобы уничтожить ни в чем не повинных людей.
Ленгли замер, и лицо его скривилось. Он ничего не видел и не слышал. Где-то слева вновь ударил пулемет — злобно загремел в ночной тишине. Далеко справа выстрелили из миномета. А потом где-то над головой загудели самолеты — они тоже несли смерть.
Запутавшись в своих горьких мыслях, Ленгли не услышал шепот лейтенанта. А потом раздался странный щелчок. Пули не свистели, не шипели, они щелкали, как кнут.
— Вражеский отряд, — дернул его за рукав Андрэ. — Посмотрите! Туда! Из целая дюжина. Вон там, в воронке. К нашим укреплениям мы вернуться не успеем.
Молодой офицер нырнул вниз, дернув следом за собой ошеломленного ученого. Воздух внезапно завибрировал, наполнившись звуками винтовочных выстрелов. Ленгли упал лицом вниз в воронку. Следом за ним еще кто-то сполз по склону и застонал. Ружейные выстрелы зазвучали со всех сторон, когда отряд Андрэ начал отстреливаться. Снова ударил пулемет. К нему присоединился еще один, а потом — третий. Лучи прожекторов прорезали туман. А потом над землей со свистом пролетели новые ракеты, и весь фронт замер. Миллионы людей знали, что смерть неизбежна и единственное, что им оставалось, вслепую стрелять по вражеским позициям.
У Ленгли не было винтовки. Более того, в свое время его признали не годным к строевой службе. Но, когда один из солдат неожиданно прекратил стрелять и сполз вниз по склону воронки с лицом, развороченным пулей, Ленгли автоматически схватил его винтовку. Ствол оказался еще теплым. Неожиданно ученый увидел фигуру в серой форме и нажал на спусковой крючок. Человек в серой форме дернулся, а потом полыхнуло яркое пламя и где-то рядом ухнуло, засьгпав землей часть воронки.
— Гранаты! — завопил Андрэ. — Они бросают гранаты. Осторожнее. Смотрите!
Еще одна граната взорвалась слева. Стальные осколки запели в воздухе. А потом с шлепком что-то упало в грязь рядом с Ленгли.
— Бросьте ее назад! — закричал Андре. Но в этом приказе не было никакой необходимости. Ученый схватил гранату и, раскрутив, выбросил ее из воронки. Она взорвалась в воздухе.
У Ленгли не было времени, чтобы осознать, насколько близко он был от смерти.
А потом он опять услышал шорох песка. Еще одна граната упала в воронку. Один из солдат бросился за ней. Но Андрэ первым схватил ее. Он уже собирался швырнуть ее обратно, но она взорвалась у него в руке.
Одно ужасное мгновение тело лейтенанта стояло на ногах, а потом рухнуло. Его правая рука отсутствовала, лицо превратилось в кровавую кашу, кровь фонтаном била из перебитого горла и из развороченной груди. Потом тело беззвучно рухнуло на землю.
Взрывы гремели по всей передовой. Вражеские орудия били по позициям, и им отвечали полевые батареи. Вражеские патрули тоже затаились, попрятавшись в воронки. Ленгли и те, кто остался от его отряда, стали отступать. Ленгли плакал. Слезы катились по его щекам. Он видел, как героически умер человек — тот, кого он считал своим другом, своим товарищем. И еще он увидел кое-что…
Сначала все подумали, что Ленгли сошел с ума. Но он нашел решение проблемы. Он рассказал об этом своим спутникам, а потом, ожидая, когда подготовят лабораторию, наблюдал за ходом сражения. У них были сомнения.
— Невозможно! — сказали ему.
— Невозможно. Черт побери! — фыркнул он. — Дайте пройти. Я хочу заняться делом, и у меня чертовски мало времени.
Подчиняясь воле Ленгли, они отвезли его назад в тыл. Но они, казалось, совершенно утратили веру в победу. Однако стоило им взглянуть на Ленгли, у них возрождалась надежда. Оказавшись в лаборатории, Ленгли снова принялся за работу. Одобрительные крики смолкли. Они не понимали, что задумал Ленгли, а он им толком не объяснил, но они помогали ему.
Угроза уже стала практически неотвратимой. Не позднее-чем через сутки враг должен был перейти в наступление. Ленгли оставался их единственной надеждой. Единственное, что им оставалось, — верить в гений американского ученого.
Перестрелки стихли по всему фронту. Люди смотрели на часы, на небо, ожидая, когда сражение разразится с новой силой…
Прошел день, но атаки не последовало. Самолеты-разведчики скользившие над линией фронта, докладывали, что орды диктатора готовы перейти в наступление в любой момент. Ленгли же использовал все ресурсы, предоставленные его команде. А враги собирали силы по всему фронту, ожидая нулевого часа. Их подразделения расположились в каждой роще, вдоль всего фронта, используя любое прикрытие. Тупые носы танков торчали из-за каждого дерева. Там были легкие танки, готовые уничтожить пехоту, и тяжелые — чтобы подавить пулеметные гнезда. Далеко за линей фронта ожидали самолеты, готовые подняться в воздух и высадить на голову противника десант. Дальнобойная артиллерия уже навела орудия…