— Все верно, — согласился Киз.
— Сегодня вечером вы получили ожоги, и я не могу притвориться, что понимаю, как именно это случилось. И вы снова увидели этот город.
— Да.
— Молодая женщина, которая пришла с вами, сказала мне, что мельком увидела тот же город, и ей кажется, что это город, в котором она прожила всю свою жизнь. Эта так, дорогая моя? — повернулся он к Гаэль.
— Да, — ответила та.
Врач отхлебнул кофе, затем пригладил рукой остатки своих волос.
— Человеческий разум — загадка, завернутая в загадку, которая спрятана в китайской головоломке. И кто-то потерял эту головоломку, утопив ее посреди океана. А теперь мы, как предполагается, должны найти головоломку, решить ее и разгадать загадку. Причем мы, как предполагается, должны представить научные доказательства всем своим утверждениям. — Он сова пригладил ладонью волосы. — Иногда я жалею, что я не простой терапевт. Сидел бы себе сейчас, вправлял сломанные кости, делал прививки от гриппа и выписывал таблетки. Насколько это было бы проще.
— Всю жизнь я видела в мечтах этот город. Я жила в нем, когда маленькой девочкой играла в самом прекрасном саду в мире. Он был за высокой стеной и полон цветов. И в этом саду жили колибри и бабочки из джунглей. Я также бывала в этом саду девушкой, ожидая там человека, которого полюбила в своих грезах…
Слушая ее мягкой, ровный голос, Киз Ард чувствовал, как в нем возникают странные эмоции. Он был рад слышать, что в какой-то мере другой человек разделил мир его грез. А когда мир грез делится с кем-то еще, исчезает чувство страха.
Доктор Рикер взволнованно провел рукой по своим редким волосам.
— Иногда я жалею, что вообще стал врачом, — заявил он. — Я жалею, что не стал механиком в гараже или продавцом в магазине, или кем-то подобным. Как просто и легко мне было бы тогда. А еще больше мне жаль, что я не черепаха, зарывшаяся в ил. Ну зачем мне выглядывать из этого ила и задаваться вопросом, почему мир такой, как он есть, а не иной? Почему?..
Он вскочил с кресла и зашагал по кабинету. Глядя в пол, Киз видел вытоптанные в мягком ковре возле кресл углубления от ног доктора Рикера, который искал и находил решение проблем, приносимых к нему пациентами. А его пациенты редко приносили ему несложные проблемы!
— Ну почему я не могу быть счастливым и позволить своим пациентам пойти и повеситься? Почему я, как проклятый, должен волноваться о том, живы мои пациенты или уже умерли? Почему я не могу просто подписывать им свидетельства о смерти, и пусть гробовщики их хоронят, а денежки капают на мой счет? Когда они были алкоголиками или наркоманами, почему я не мог оставить их в покое и продолжать наслаждаться жизнью?
Гаэль вопросительно посмотрела на Киза, который улыбнулся и сказал:
— Это доктор Рикер борется со своей совестью. Не волнуйтесь, он часто так делает.
— Я не просто борюсь со своей совестью, молодой человек, — сказал доктор Рикер. — Тут важно наше понимание устройства Вселенной, истинной сущности пространства и времени. А также возникает проблема, кто мы такие, настоящие мы, которые внутри нас. И если кажется, что я борюсь с этой проблемой, то прошу меня извинить. Лучшие ученые умы рода человеческого пока что не нашли ответа на эти вопросы. — Врач вытер с лица пот. — Не знаю, почему это должно было произойти со мной. Сначала я хотел стать врачом, чтобы помогать больным людям. Я не хотел исследовать строение Вселенной. Я не хотел разбираться в сущности пространства-времени. Я не хотел так глубоко погружаться с философию, что у меня уже не нашлось бы времени, чтобы высунуть из офиса нос и вдохнуть свежего воздуха. Все это пришло само собой. Я вынужден был пытаться понять все это, если хотел помочь своим пациентам, которые приходят ко мне с проблемами, лежащими за пределами возможного.
В его голосе звучали ворчливые нотки. Он походил на старого гнома, который был переполнен страданием. Казалось, он чувствовал, что потерпел неудачу как психиатр.
Придерживая простынку на плечах, Гаэль встала и поцеловала его.
Он улыбнулся ей в ответ.
— Мне кажется, вы — прекрасный врач, — объявила Гаэль. — Я рада, что Киз привез меня к вам.
— Спасибо, моя дорогая, — сказал старый гном, просияв.
— Но вы не должны пытаться удержать тяжесть всего мира на своих плечах, — продолжала она. — Даже Гераклу это было не под силу.
— Еще раз спасибо, дорогая моя, — прочувственно сказал доктор Рикер. — Когда со мной время от времени случается подобное, я чувствую, что мою работу стоит делать. Но я хочу по-настоящему помогать своим пациентам, а помочь им часто бывает так трудно!
— Понимаю, — согласилась Гаэль. — Люди развиваются. Они улучшают свои таланты постоянной практикой. Ею же мы улучшаем свой разум.
— Но, улучшая таким образом свой разум, мы также убиваем друг друга, — сказал доктор Рикер. — И когда вы уже почти мертвы, физически и эмоционально, вы приходите ко мне, чтобы вас моментально исправили, и вы могли бы опять ринуться в бой. И сейчас вы оба хотите помчаться обратно к тому магазинчику, разобрать его полка за полкой, а заодно разобраться с Дж. Эллером.
— Вы умеете читать мысли? — изумленно выдохнула Гаэль.
— Иногда мне кажется, что он умеет, — согласился Киз.
— Ни один из вас не пойдет к сувенирному магазину, пока у вас не вырастет новая кожа, — уверенно объявил доктор Рикер.
ТРРР! Этот звук походил на звук рвущегося шелка, на треск электрического разряда, на атомы, разрывающие свои оковы, чтобы рвануться на просторы Вселенной. Этот звук, казалось, возник по другую сторону пустоты и, начавшись на другом краю Ничто, полетел туда, где было что-то. Было похоже, что по ту сторону Ничто жил Страх, а здесь, на этой стороне, было, в некотором роде, безопасно, и этот треск рвался туда, где была безопасность.
У Киза Арда от этого треска появилось впечатление внезапного движения на невероятной скорости. Он не знал, что именно двигается, но у него промелькнула мысль, что скорость света напоминала медленное движение улитки по сравнению с этой скоростью.
И туг откуда ни возьмись появился Синяя Тога. Поскольку треск продолжал звучать, стало похоже, что Тога прилетел сюда на невероятной скорости именно при помощи этого треска. Секунду назад здесь не было ничего. Затем раздался треск — и вот теперь тут стоит, озираясь, Синяя Тога.
Синяя Тога существовал — и не существовал. Его ноги были на несколько дюймов над полом. Казалось, на него не действовала сила тяжести. Он висел в воздухе, словно призрак. Но, в отличие от призрака, Синяя Тога был живой. Он шевелился. Глядел на троих, находившихся в комнате, он, казалось, смутно, все же видел их.
Синяя Тога походил на человека, увидевшего кошмарный сон, какую-то ужасно искаженную реальность. Его внешность, казалось, заставила застыть троих человек в этой кошмарно искаженной действительности.
Синяя Тога посмотрел поочередно на всех троих. Он посмотрел на доктора Рикера и, казалось, не поверил своим глазам, потому что провел по ним рукой, пытаясь прогнать ужасное видение. Он взглянул на Киза и, казалось, увидел в нем что-то смутно знакомое. Потом его пристальный взгляд уперся в Гаэль.
И тут на его лице появилась улыбка. Похоже, в девушке он увидел кого-то, кого он знает или когда-то знал, но он не был в этом уверен. Улыбка исчезла с его лица, затем появилась снова, слабая, вопросительная, губы его зашевелились, словно он поздоровался. Но не раздалось ни единого звука.
Он попробовал еще раз. Как человек, пытающийся заговорить во сне, он счел это неожиданно трудным.
ТРРР!
Снова раздался звук стремительно рвущегося шелка, и возникло ощущение движения на невероятной скорости.
Синяя Тога явно услышал этот звук. Он резко повернулся.
В кабинете появился Ястребиный Нос. Он возник так же, как и Синяя Тога, внезапно, откуда ни возьмись, перенесясь из Ничто в Нечто с такой скоростью, что человеческий глаз не мог уследить за этим движением.