Помню, с каким хмурым видом Оливия оглядела новую подружку сына. У меня еще не высохли волосы, а щеки раскраснелись от только что полученного удовольствия. Мы так торопились, что я даже не успела привести себя в порядок. Того единственного взгляда хватило для понимания, насколько не оправдались ее ожидания. Я сразу спросила, где ванная, и привела себя в порядок, но нанесенный моему образу урон оказался уже непоправимым. Оливия держалась вежливо, угостив нас обедом и вином, непринужденно рассказывая о своих планах на выходные, но в ее манерах сквозила напряженная сдержанность, будто она что-то от нас скрывала.
Впрочем, мы встречались с ней лишь раз в несколько недель, когда Мэтт выбирался из Лондона. Но он всегда останавливался у меня, а к Оливии мы лишь наведывались в гости. Она продолжала приглашать к обеду нас обоих. Мы мило беседовали, но никаких шансов по-настоящему подружиться с ней не существовало. Хотя я старалась наладить с Оливией более близкие отношения, искренне старалась. Да, у меня не очень-то ладилось с собственной матерью, но я приложила немалые усилия для сближения с Оливией. Покупала ей дорогие подарки, посылала пригласительные билеты в оздоровительные центры, но она редко пользовалась ими, ссылаясь на занятость по работе, повторяя, насколько ей необходимо полностью расслабиться хотя бы в выходные. Интересно, для чего же тогда, по ее мнению, существовали все эти центры здоровья с грязевыми ваннами? С Мэттом я избегала разговоров о ней, но порой тема становилась неизбежной, однако без особой необходимости мы не упоминали ее имени вообще. Он отправлялся в гости к ней, а я добродушно встречала его по возвращении, ни о чем не расспрашивая. Полагаю, так обстоят дела во многих семьях.
Теперь же я подъезжала к дому Оливии с настороженностью. Он располагался на широкой улице, где места для парковки хватало вдоль обоих тротуаров, и оставалось достаточно пространства на проезжей части, чтобы могли разминуться даже два больших грузовика. Я остановилась в нескольких десятках метров от дома Оливии и тихо сидела некоторое время, наблюдая за ее жилищем. Машины Мэтта я нигде не заметила, подъездная дорожка тоже пустовала.
Хотя денек выдался серым и ненастным, прямо на мостовой играли дети. Пробегавшая мимо маленькая девочка посмотрела на меня и мой автомобиль. Я слегка напряглась. Мне вовсе не хотелось, чтобы она сообщила родителям о странной тетеньке, зачем-то сидевшей в машине и чего-то дожидавшейся. Достав свой сотовый телефон, я притворилась, будто собираюсь звонить.
Когда же я снова подняла голову, то заметила нечто настолько необычное, что даже не сразу поверила своим глазам. В дальнем конце подъездной дорожки к дому матери Мэтта торчала верхушка чего-то голубого. Очертаниями это напоминало детский батут с высокой крышей, которые обносят сеткой, чтобы прыгающие малыши не падали с него.
Я откинулась на сиденье и задумалась. Мэтт был единственным ребенком в семье. Его разведенной матери уже перевалило за шестьдесят. Он никогда не упоминал, что она стала встречаться с новым мужчиной, не говоря уже о человеке, обремененном детьми и внуками. И сама Оливия не смогла бы установить на заднем дворе такой огромный батут без помощи сына, но он и об этом не обмолвился ни словом.
Я запустила двигатель автомобиля, и он медленно двинулся вдоль улицы. Проезжая мимо ее дома, я убедилась в своей правоте. На заднем дворе рядом с гаражом высился невероятных размеров голубой детский батут с уплотненными мягкими стойками и сеткой. По инерции я проехала еще пару миль, а потом остановилась, чтобы спокойно подумать. Никакого разумного объяснения не находилось. Зачем Оливии понадобился в саду батут для детей? На мгновение я даже представила, как она резвится на нем сама, перебрав джина с тоником. Оливия всегда консультировалась с медиками, опасаясь набрать лишний вес. Уж не врачи ли ей посоветовали прибегнуть к столь экзотической методике физических упражнений?
Я развернулась и поехала назад тем же путем. Теперь я приблизилась к ее дому с противоположной стороны и оказалась гораздо ближе к нему, хотя приходилось смотреть через стекло. Мне уже было наплевать, заметил ли меня кто-нибудь. Поравнявшись с домом, я сбросила скорость до минимальной и вновь увидела высокий голубой куб. Но потом мне вдруг бросились в глаза незнакомые шторы на окнах гостиной, а на стене рядом с входной дверью появилась серебристая табличка с номером. Ее тоже прежде не было. Я добралась до следующего перекрестка, опять развернулась, поставила автомобиль в нескольких десятках ярдов от дома, но в такой точке, откуда могла отлично видеть его. Никаких признаков жизни пока не наблюдалось.