У входа стояла Зиба с завернутым в одеяльце ребенком. Ребенок плакал, и Зиба подпрыгивала на месте, чтобы успокоить его, при этом что-то мурлыкала себе под нос.
Молодая женщина налила чай и поставила один стакан перед Худаяр-беком, а другой перед собой. После этого она позвала Зибу и, взяв у нее ребенка, начала кормить грудью. Ребенок перестал плакать. Зиба отошла в сторону и, опустив руки, стала у стены.
Худаяр-бек придвинул к себе стакан и, привалившись спиной к постельному тюку, повернулся к Зибе.
- Скажи, девка, мать все плачет?
- Плачет. Совсем ослепла от слез.
- Ха-ха-ха! - громко расхохотался Худаяр-бек. - Чего же она плачет? Вспомнила покойного мужа, Кербалай-Гейдара?
- Нет, - ответила девочка. - Не об отце плачет, о тебе плачет.
- Ха-ха-ха! Неужели так меня любит?
- Нет, не потому плачет, что любит. Пускай, говорит, даст мне развод...
Не успела выговорить девочка эти слова, как Худаяр-бек вскочил, словно ужаленный, и бросился к девочке. Та повернулась к двери, чтобы убежать, но споткнулась о порог и упала. Худаяр-бек стал бить ее кулаками по лицу и голове. Увидя, что у девочки из носа пошла кровь, Худаяр-бек остановился и позвал со двора Велигулу, чтобы тот отвел сестру домой, к матери. После этого он, бледный и задыхающийся, вернулся на свое место. Молодая женщина сидела молча и равнодушно наблюдала всю сцену.
Велигулу взял сестру за руку, и они оба отправились к себе домой.
Почему же Худаяр-бек вышел из себя?
Он вышел из себя, когда услышал слова Зибы: "Мать говорит, пускай даст мне развод".
Надобно подробнее рассказать об этом.
У Худаяр-бека Зейнаб прожила всего шесть с половиной месяцев и за это время перенесла столько мучений, сколько хватило бы на десяток лет.
Худаяр-бек без конца истязал и изводил ее. Это был на редкость сметливый человек. Мучая ее, Худаяр-бек добивался одной-единственной цели - стать хозяином всего имущества Зейнаб и ее детей, после чего он мог отпустить их на все четыре стороны.
Зейнаб с самого начала догадывалась об этом, но, как ни издевался над ней Худаяр-бек, как ни бранил, как ни избивал, она стойко переносила все страдания и не соглашалась на его требования.
В конце концов дело дошло до того, что Худаяр-бек раздел Зейнаб и, заперев в темной конуре, держал ее там голодной до тех пор, пока женщина не сдалась.
Камень сожми - и тот станет мягче.
Смягчилась и Зейнаб.
Она согласилась удовлетворить все до единого требования Худаяр-бека, но при одном непременном условии, чтобы, завладев всем, что принадлежало Зейнаб и ее детям, Худаяр-бек дал ей развод и освободил ее. Худаяр-бек согласился и по настоянию Зейнаб даже поклялся на Коране.
Свои наличные деньги Зейнаб частью закопала в землю, а частью отдала на хранение другим. Все эти деньги она отдала теперь Худаяр-беку. Кроме денег, Худаяр-бек получил еще массу всякого добра: золото, серебро, платья, ковры, медную посуду и другие вещи.
Короче говоря, Зейнаб постепенно перенесла в дом Худаяр-бека все, что было накоплено и оставлено покойным Кербалай-Гейдаром. Велигулу ни во что не вмешивался, все время твердя:
- Будь что будет, лишь бы моя невеста была здорова!
Он не только не препятствовал всему этому, но даже поддерживал Худаяр-бека.
Когда наконец Худаяр-бек завладел всем, что принадлежало Зейнаб, ее дочерям и Велигулу, бедная женщина ушла от Худаяр-бека и поселилась в своем доме, где, правда, ничего не осталось, кроме пары старых циновок. Однако Зейнаб казалось, что ангелы вытащили ее из ада и водворили в рай. Когда Зейнаб оставила дом Худаяр-бека, все решили, что она получила развод. Так думали и сама Зейнаб, и Велигулу, но они ошибались. Худаяр-бек не давал и никогда не дал бы ей развода.
О причине этого расскажем несколькими строками ниже.
После того как Зейнаб вернулась к себе, положение ее стало еще тяжелее.
С наступлением весны Худаяр-бек вспахал бывшие ее земли, Затем собрал с них урожай, помолол и засыпал в свой амбар, как если бы получил это в наследство от своего отца.
Зейнаб с детьми осталась раздетая и голодная, без всякой поддержки. Вскоре умерла ее дочь Физза. Страдания Зейнаб стали еще сильнее. Кто может утверждать, что бедная девочка умерла не от голода? Наконец Худаяр-бек сжалился над несчастной женщиной и, чтобы хоть немного облегчить положение Зейнаб, взял к себе Велигулу батраком, а Зибу служанкой. Он назначил им такую плату, чтобы Зейнаб не умерла голодной смертью.
Худаяр-бек не дал и не решился бы дать Зейнаб развода по двум причинам. Худаяр-бек очень расчетливый человек.
Он не дал бы Зейнаб развода, во-первых, потому, что Зейнаб была еще не так стара, чтобы он хотел вовсе от нее отказаться. Ведь если бы Зейнаб хоть немного любила Худаяр-бека, он и не удалил бы ее из своего дома. Надо быть справедливым, Зейнаб сама виновата в том, что Худаяр-бек отстранил ее от себя. Ведь с того дня, как она поселилась в доме Худаяр-бека, ни разу, ну, ни единого разу она не улыбнулась.
Во-вторых, Худаяр-бек не дал бы Зейнаб развода потому, что боялся, как бы кто-нибудь другой не женился на ней и не стал требовать у Худаяр-бека имущество детей.
По этой второй причине каждый раз, когда речь заходила о разводе, Худаяр-бек приходил в бешенство. Кто бы ни заговорил при нем о разводе, должен был получить свою долю побоев.
Вот почему он избил до крови Зибу и прогнал ее.
Спустя два месяца после того, как Зейнаб переселилась в свой дом, у Худаяр-бека умерла первая жена, и новая жена стала ему просто необходима.
Худаяр-бек уже давно заглядывался тайком на сестру Га-сымали, подумывая о женитьбе на ней. Гасымали согласился, но с условием, чтобы Худаяр-бек выдал за него свою дочь.
Худаяр-бек с готовностью принял это условие.
Велигулу пытался было возражать, горевал, плакал, но из страха перед Худаяр-беком не посмел открыто выступить против. Через некоторое время обида забылась, и Велигулу сам понял, что для него важнее всего думать о куске хлеба, а жениться батраку ни к чему.
Итак, эта молодая напудренная, нарумяненная женщина, сидевшая за кюрси, и есть сестра Гасымали и новая жена Худаяр-бека. Три месяца тому назад она родила дочь. Назвали ее Хошгедем. Это тот самый ребенок, который плакал на руках у Зибы и которого она нянчила.
Велигулу и плачущая Зиба пришли к себе домой. Зейнаб сидела в той самой комнате, которую мы уже з-наем и в которой ничего теперь не осталось; она сидела на ветхом куске паласа и, обняв колени, смотрела в потолок, как бы считая балки. Одежда ее вполне соответствовала ее положению, то есть вся состояла из лохмотьев. И лицо у нее потеряло былую привлекательность. За эти годы она порядком состарилась.
Зиба с плачем вошла в комнату. За ней шел Велигулу. Зейнаб встревоженно вскочила и, стремительно подбежав к двери, спросила, почему она плачет.
Велигулу рассказал. Не переставая плакать, Зиба прижалась к матери. В комнате было темно, поэтому крови на лице девочки не было видно. Велигулу только сейчас вспомнил, что Зиба может вымазать мать кровью, и сказал матери:
- Мама, у Зибы кровь из носу шла. Смотря, запачкает
тебя.
Обнимая Зибу, Зейнаб почувствовала, что платье ее влажно, но подумала, что это от слез.
- Мама, ведь Зиба всю тебя кровью вымазала! - повторил Велигулу.
Зейнаб ничего не ответила.
Велигулу вышел. Скоро стемнеет, а надо еще напоить скотину. Опоздай он, Худаяр-бек поднимет скандал.
Поплакав немного, Зиба уснула на руках у матери.