Эта подготовка писателя осуществлялась уже при рождении: пророк Иеремия знал, что Господь призвал его от чрева матери (Иер. 1:4–5), в то время как призвание Исаии говорить от имени Бога пришло из его осознания этой необходимости, очевидно, в более позднем возрасте (Ис. 1–5). Если Иеремия является примером внутреннего (англ. internal) призвания, то Исаия — пример внешнего (англ. external) призвания.
Каким же образом писатель может оставаться уникальным и в то же время верно раскрывать то, что Бог хотел со всей ясностью сказать человечеству? Неужели мы должны жертвовать одним из двух: либо человеческой оригинальностью, либо божественным авторитетом? Мы не можем сохранить обе составляющие — или можем?
Студенты, начинающие читать Ветхий Завет на языках оригинала (еврейском и арамейском), отчётливо видят разницу в уровне сложности, грамматике, словаре и стилях всех 39 книг. Во всём этом и проявляется индивидуальность каждого автора. Но эти книги не просто слова смертных — их авторы снова и снова утверждают, что написанное ими открыто им Богом и вовсе не является их собственными словами. Например, Иеремия даёт предписание в Иер. 23:28–29:
Пророк, который видел сон, пусть и рассказывает его как сон; а у которого Мое слово, тот пусть говорит слово Мое верно. Что общего у мякины с чистым зерном? говорит Господь. Слово Мое не подобно ли огню, говорит Господь, и не подобно ли молоту, разбивающему скалу?
Смешивать собственные слова и сны пророков со словами и видением Бога так же глупо, как смешивать мякину с зерном, растущим на стебле!
Апостол Павел, наставляя своего молодого друга Тимофея, ни в чём не умалял значения Ветхого Завета. 2 Тим. 3:16 утверждает:
Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности…
Напомню, что «Писанием» (греч. графе — «письмо», «запись»), доступным Тимофею, когда ему писал Павел, был Ветхий Завет. Из этого текста следует, что весь Ветхий Завет «богодухновен» и является произведением Бога. По этой причине для сбалансированной и полной передачи Божьей истины нам крайне необходимо включить Ветхий Завет в нашу проповедь и преподавание.
Более того, Ветхий Завет полезен, так как выполняет как минимум 4 функции: (1) научение, (2) обличение, (3) исправление, (4) наставление в праведности. К этим словам Павел добавил способность ветхозаветных текстов: «… умудрить [нас] во спасение верою во Христа Иисуса» (2 Тим. 3:15). Не многие считают, что спасение через веру в Иисуса Христа может быть связано с проповедью и преподаванием из Ветхого Завета, но апостол Павел учит именно этому — и учит по вдохновению суверенного Господа.[6]
Не только в наше время Божье слово является дефицитом, оно непопулярно или, кажется, теряет силу и эффективность, когда его пытаются донести людям. Мы можем вспомнить похожую ситуацию, когда молодой Самуил рос при святилище под опекой священника Илия. Текст этой истории начинается словами: «…слово Господне было редко в те дни, видения не часты» (1 Цар. 3:1). Без света откровения весь общественный строй находился под угрозой. Эта же мысль отражена в книге Притчей, которая предупреждает: «Там, где нет откровения [евр. хазон — «вИдение, открытие» от Бога], народ погибает» (Прит. 29:18; перевод автора). Еврейское слово, переведённое как «погибает», также используется в повествовании о золотом тельце (Исх. 32:25), где люди были: «необузданны» и «бегали, как звери», совершая акты ритуальной проституции перед тельцом, которого только что создали. Именно это происходило в годы юности Самуила, когда сыны первосвященника шли тем же безумным путём самоуничтожения, несмотря на то, что они, будучи священниками, предстояли пред алтарём Бога. В это время слово Бога редко возвещалось и преподавалось народу.
Обладание Божьим словом по ценности и пользе не было мелочью, так как по важности оно уступает лишь дару, данному в Его Сыне. Но в трудные времена простого обладания Божьим словом недостаточно для укрепления общины. Фактически, длительное пренебрежение Его словом может привести к тому, что Бог Сам будет редко передавать Своё послание, чтобы лишь немногие могли его обнаружить и с пользой применить. В таком случае смертные не смогут создавать, копировать или заменять Божье послание сомнительной альтернативой.
Такой дефицит Божьего слова указывал на то, что Бог осуждает Свой народ и его лидеров, способствовавших тому, что Его слово исчезло. Подобную ситуацию мы видим в страшных словах пророка Амоса (Амос 8:11–12):
6
См. Walter C. Kaiser Jr.,