«Как можно слаще прожить свой век, не оглядываясь на то, что было до нас, что будет после и что происходит вокруг — вот моральный закон сладострастной женщины, закон, который она носила в крови, и который вел ее через всю жизнь.
„Удовольствий, как можно больше удовольствий!“ — это был девиз Иродиады. „Правды, как можно больше правды!“ — это был девиз Иоанна. Во имя правды Иоанн восстал против Иродиады. Иродиада во имя наслаждений восстала против Иоанна. Мысль Иоанна была чужда крови Иродиады, так же как кровь Иродиады не понимала мысли Иоанна. И это роковое непонимание привело к катастрофе.
Иоанн сидел на полу мрачной темницы и перебирал в мыслях свою жизнь, свои труды. Над ним, в роскошном зале, пировали гости Ирода. Царь праздновал день своего рождения. Все римские сановники из Иерусалима, военные и гражданские, собрались на богатую трапезу римского вассала Ирода, чья роскошь не уступала роскоши царей Давида и Соломона, но чья власть не была даже тенью власти Давида или Соломона. Звенели золотые кубки, наполненные вином со склонов ливанских гор и финикийского приморья, раздавались бравурные возгласы: „Наслаждений, еще наслаждений!“ А в глубине тюремной темноты встревоженный пророк восклицал: „Правды, больше правды!“. Ирод праздновал свой день рождения, а пророк проклинал свой.
Плененный пророк боялся не тюремного мрака, а тьмы вселявшейся в его мысли и обволакивающей их своим черным плащом. Он стоял в углу темницы, сотни мыслей проносились в его голове, но ни одну он не мог додумать до конца, ибо любая мысль сразу терялась во тьме, что чернее черноты подземелья.
Больше всего его мучила мысль о сыне Марии, Иисусе. Вправду ли он Мессия, которого ждет народ? Не ошибся ли он, Иоанн, когда указал на него, как на Богом обетованного и пророками предсказанного Спасителя мира? Не обманулся ли он сам и не обманул ли народ? Древние пророки говорили: когда придет Мессия, правда восторжествует на земле. Между тем, сын Марии пришел, а правда не воцарилась и торжествует неправда. Вот и он, будто бы предтеча и пророк, стал жертвой страшной неправды, ликующей в мире. Значит, Мессия еще не пришел? Да? Или нет? Или да?.. Пытался найти ответ Иоанн, а из его груди рвался отчаянный стон: „Правды, больше правды!“ А на него эхом отзывался хор из верхних покоев дворца Ирода: „Наслаждений, больше наслаждений!“
Римская аристократия ела и пила, изрыгала пищу и снова ела и пила. Пока римляне завоевывали мир, они ели в меру, а, завоевав его, потеряли меру. Их отцы состязались в простоте и воздержании, а дети стали состязаться в обжорстве. Царь Ирод хорошо знал привычки своих гостей и постарался ублажить все их чувства до пресыщения, до тошноты, усладить до горечи. Музыка, песни и танцы пробуждали уже утоленный аппетит, пьянящие восточные ароматы раздражали нервы, от разноцветья одежд и манящих форм разгорались глаза гостей. И все говорило, восклицало, гремело об одном: „Наслаждений, больше наслаждений!“ Но ничьего уха не достигал глас узника-пророка: „Правды, больше правды!“
После танца Саломеи, дочери Иродиады от первого брака, пиршество во дворце Ирода превратилось в настоящую оргию. Своим танцем, красотой и грацией Саломея заворожила и одурманила всех присутствующих — и больше всех самого Ирода. „Проси чего хочешь — все тебе отдам!“ — обещал ей восхищенный царь. Саломея, рассмеявшись, подошла к своей матери и спросила ее: „Чего мне просить?“
Иродиада многозначительно посмотрела на дочь и ответила: „Саломея, дитя мое, будь осторожна, в этот момент решается судьба и моя, и твоя. Она в твоих руках, и как ты решишь, так и будет. Не проси золота, ибо золотом ты не сможешь откупиться от грозного пророка, сидящего в темнице у нас под ногами. Не проси, дочь, ни благовоний, ни нектара, ни меда, ибо все это станет горьким от его речей. Не проси ни рабынь, ни евнухов, не требуй ни воздушных замков, ни заморских ковров, не проси, Саломея, ни красивых юношей еврейских, ни знатных витязей римских, ибо все это будет отравлено ядом бичующего языка грозного пророка. Саломея, Саломея, дитя мое драгоценное, в первую очередь проси голову пророка, а все остальное ты легко получишь. Голова пророка стоит дороже половины царства Ирода. Я знаю твою кровь, дочь моя, твоя кровь от моей крови, а моя кровь не выносит правды пророка“.
Мать, и дочь поняли друг друга. И судьба встала между ними и открыла им тайну их крови. „Наслаждений, больше наслаждений! — говорила их кровь, бросившись им в голову.