Между тем, однако, также и сама любовь должна выражать себя, сколько возможно, в деянии; если твой Господь и Господь всех нас постился сорок дней, то будем и мы, насколько сможем, следовать Ему также и в этом, будем поститься духовно, удаляясь от греха и злых страстей, и дабы нам было легче и удобнее совершить это, будем жить при этом в возможной умеренности и в телесной воздержности. Это потребует от тебя старания и прилежного внимания; если обнаружишь ненадлежащую склонность, или шевельнётся в тебе злобная мысль или побуждение, отвергнись себя тотчас, сражайся безбоязненно против давшего ростки зла; если замечаешь особую склонность к чему-либо в вещах плотских, возбрани себе, удали от себя приятную трапезу, лучший напиток и подобные вещи, в которых нет крайней нужды, и сделай это во славу Божию; иной раз тебя глубоко оскорбляет сказанное кем-то грубое, само по себе ничего не значащее слово, и даже глубже, чем кто-либо иной был бы оскорблён побоями: претерпи это слово, одолей свою чувствительность, претерпи малое во славу твоего Бога, Который во имя твоего спасения взял на Себя труднейшее и величайшее. Если мы следуем за Христом сообразно нашей малой силе, то всегда пребываем вблизи Него, и ничто не может отдалить Его от нас, если мы искренно наблюдаем Его заповеди и исполняем Его волю. Чем более же, теперь, наше послушание и наше смирение, тем легче и несомненнее возможно нам будет вынести также великое и трудное, и в большей мере следовать за Христом; ибо Он был наипослушнейший и наисмиреннейший. Ему да будет хвала из века в век. Аминь.
Глава двадцать вторая
О том, как надлежит нам предавать нашу внешнюю и внутреннюю силу в распоряжение Бога, все дела наши творить с Ним и через Него в смирении и уповании и должным образом использовать Его дары и посещения\1\
Желающий стать доверенным другом Божиим, должен всегда содержать свои внешние чувства в узде, не дозволяя им играть свободно и не допуская того, чтобы в какой-либо вещи или занятии они искали своего и к нему прилеплялись. Под этим мы, однако, разумеем не те вещи и дела, в которых есть истинная нужда или совершения коих требует разум, и о них мы не говорим, что их следует отложить; такие дела и вещи, напротив, будучи необходимыми, дозволены каждому, и они тем менее опасны для души, если мы используем их таким образом, чтобы они не возмущали внутренний покой духа, но, напротив, способствовали ему: то есть если мы либо используем их так, либо употребляем их не ради удовлетворения нашего сластолюбия и не ради собственного удобства, но пользуемся ими как средствами укрепления и к пользе для нашего духа; это относится ко всем разрешённым, справедливым и необходимым вещам, каковы, например, еда, сон, ходьба, лежание и тому подобное. Однако и внутренние силы также должны быть обузданы, и должно до тех пор не давать им действовать своевольно, покуда они не будут совершенно укрощены, лишены своеволия и приучены к повиновению, дабы Бог мог свободно и беспрепятственно совершать в них Свои дела. То, что такое укрощение, такое собственно пленение внешнего и внутреннего человека не только в высшей степени душеполезно для него, но и делает его способным к более высокому научению и близкому общению с Богом, пусть покажет вам следующий опыт и поучение. За несколько дней до того, как некто пребывал в таком внешнем и внутреннем отречении, Господь сподобил его получить следующее наставление: Вот, в этом твоем совершенном успокоении ты молишься ко Мне много сильнее и больше, чем когда-либо за всю жизнь молился словами, жестами, волей и разумом; посему пребывай по-возможности в этой твоей внутренней темнице и наблюдай за тем, чтобы тебе без нужды не иметь никаких устремлений к чему-либо, не передвигаться в суете и не наполнять ум праздными помыслами, говоря только то, чего требуют обязанность и необходимость. Во всём, что ты делаешь и предпринимаешь, поразмысли сперва о цели дела и о его конце, и есть ли на него действительно Божья воля, и каким образом Он хочет совершения этого дела; твоя непрестанная и неизменная молитва да будет: Да свершиться воля Твоя! Избегай, насколько позволит разумение и необходимая скромность, всяких внешних занятий — даже так называемыми благими и дозволительными вещами, а равно и общения, даже и с добрыми людьми; удали всякую праздную заботу и всякую печаль от твоего сердца, единственно Господь пусть будет твоим предметом, а твоей единственной заботой пусть будет та, как тебе наилучшим образом отпраздновать Ему святую Субботу внутреннего упокоения, не находя внутри себя ничего, что было бы помехой Его святому действию в тебе. Если же обязанность или необходимость непосредственно требуют тебя к какому-либо занятию или труду, то не забывай при этом и о деле твоего Господа, непрестанно памятуй о Нём, не ищи в занятии себя самого, словно бы ты был тем, который знает, как и что надлежит делать в работе, и каким образом к ней приступать и как завершить, но берись за дело в смирении, уповании и спокойствии души, свободным от самого себя, не мня себя самого способным и умеющим и не желая творить свою волю, и совершай работу, имея пред очами лишь Бога и святое благоугождение Ему. Поистине, немалое здесь требуется от тебя, узри это на одном-единственном примере: случись так, что Господь — дабы испытать тебя — поручил бы тебе руководить девятью хорами Ангелов, дав тебе полную свободу воли над ними и даже дал бы тебе составить еще девять таких же, которые бы не меньше любили, хвалили и воспевали Господа, что конечно же было бы делом несказанным, но при этом ты ощутил бы, что Его воли нет на то, чтобы совершить чрез тебя столь многое, или что это должен исполнить кто-либо иной, или что ты по меньшей мере должен совершить этот труд не один, но кто-то ещё вместе с тобою, то тебе следовало бы, из любви к Нему и в полном отвержении всех твоих указанных полномочий и всей славы, немедля и без жалобы отказаться; в этом, равно как и во всех прочих вещах, тебе надлежит всецело отвергаться самого себя, и в смирении и глубоком благоговении покорствовать Богу — будь то в делании или неделании. Если делаешь так, то поистине имеешь большее самоотвержение во внешнем делании, нежели может быть даже в твоем блаженном внутреннем пребывании. Вообще, в любом деле и в любом обстоятельстве, в коем природа либо ищет самое себя, либо, пребывая в скрытом состоянии, выжидает момента выйти на поверхность, она должна быть побеждена и повержена; то же самое можно сказать и о делании внутреннем, о внутренней деятельности духа, рассудка, разума и фантазии, в которой человек столь склонен искать себя самого, угождать и нравиться самому себе, что доставляет ему блаженную сладость; ах! во всех этих вещах должно тебе ради Божьей любви всецело отмереть от самого себя, истребив в самом себе их корень, и держаться одного только Бога в простоте и чистоте сердца. Это будет весьма целительно для твоей души, и это есть истинное средство против подслушивающего и наблюдающего за тобой врага, если ты свою внутреннюю веру выскажешь также и устами, внятно для себя самого и для находящихся рядом с тобою, вслух называя и призывая имя твоего Спасителя и Искупителя Иисуса; также и то будет для тебя весьма полезно и споспешественно, если ты будешь созерцать жизнь и страдания твоего Господа сущностно, а не в одних лишь образах и формах, и твой дух будет упражняться в таком созерцании, ибо это истребит всяческую небрежность в твоих обычных молитвенных правилах и мысленных обращениях к Богу, сделав их живее и плодоноснее. Если то дело, которое ты задумал, есть такое, которое должно совершаться последовательно, шаг за шагом, и ты приступаешь к нему, как бы ступень за ступенью, со всё большим сердечным и внутренним самоотречением, то и само оно будет всё более душеполезным для тебя, и чем более смиренно ты будешь пребывать в этом делании, тем более величия будет обретать само оно, и поверь мне, что здесь ты никогда не сможешь преуспеть паче меры. Чем быстрее ты изыдешь из самого себя и своего ничтожества и войдёшь в Бога, тем большего блаженства удостоишься, ибо коль скоро ты совлёк с себя своё ничтожество, и оно более не имеет части в тебе, ты входишь в сверхсущностную сущность Божию, которую ты сможешь постигать с тем большей полнотой, силой и истиной, чем более глубоко твоё отречение, чем бессильнее твоё естественное познание, тем более тих и нем твой разум. В этом мраке взойдет для тебя божественный свет в своей славе, и чем глубже будет этот мрак, тем пламеннее будет его сияние; не себе самому хочет светить свет, он хочет светить во тьме, что затем и происходит, когда Господь пожелает открыть Самого Себя; и когда Он откроется тебе, ты узнаешь Его, и не захочешь отверн