Под этой волей (Wollen), или, как мы сказали, под этим помышлением (Meinen), мы, однако, никоим образом не будем подразумевать то, что обычно понимают под желанием или намерением, и равным образом мы не подразумеваем под этим того желания или своекоорыстного помысла, который направлен лишь к собственной выгоде; наша воля или помышление не есть одно лишь намерение, она есть уже действительно, т.е. в деянии сущая воля; увы! нам приходится употребить такое выражение, поскольку в данный момент для этого предмета мы не находим точно описывающего понятие слова. Ах! ведь в нашей природе всегда лежит нечто глубоко сокрытое, нечто, что всякий час ищет своего, помышляя о нём во всех вещах; и даже Сам Спаситель наш на земле не был совершенно от сего свободен, ибо Евангелие свидетельствует о Нём, что Его чувственная природа сильно ужаснулась перед лицом смерти, не желая умирать, однако дух тут же превозмог природу, восклицая:«Отче! Не моя, но Твоя воля да будет!». Таким же образом должно и тебе преодолевать бесчинство природы, возмущение чувственности против духа, духом побеждая чувственную плоть, дабы тебе не помышлять ни о чем своём и не искать своего, по крайней мере, в свободе воли.
Если же ты один из тех совершенных, если чисто помышляешь об одном лишь Боге и ищешь Его одного, если в простоте послушания следуешь Его мановению, не углубляясь в тот или иной внешний обычай, в то или иное особое упражнение, тогда будь готов к тому, что духовные поденщики, которые стремятся лишь за своей выгодой и окружают себя обманчивым видом святости, которые усвоили себе различные и весьма странные обычаи, удивительные вещи и те или иные упражнения, изобретатель коих, однако, есть всегда одно лишь их собственное своеволие, — так вот, будь готов к тому, что они основательно и дружно набросятся на тебя и будут со всевозможной строгостью пытаться измерять тебя своею короткою мерой; тебе в этот момент будет весьма недоставать истинной меры, ты будешь признан ими как негодный и ничтожный, ибо их святостей — их самостей — их обычаев и ухваток, их излюбленных упражнений, — всего этого нет у тебя, ты ничем не обладаешь и даже не стремишься обладать кроме твоего Бога, Который требует строжайшего, непременнейшего послушания, но не имеешь того и не имеешь этого, а они все имеют; ты приемлешь все вещи единственно из Его руки и вновь приносишь их Ему в жертву и не прилепляешься ни к чему, считая его своим собственным; вот в этом они и обвиняют тебя жестоко и сурово!\2\ Оставайся же на своём пути, и если Господь посылает тебе особенный дар, при помощи которого тебе надлежит действовать внешне, всё своди вновь ко Господу и отжени от твоего сердца всякое представление о соделанном или полученном; предоставь всё Тому, Коему всё принадлежит, а то, что входит в твоё служение, то совершай в смирении, простоте и прямодушии, и как только представится возможность, возвращайся немедля в твоё внутреннее. Избирай, если тебе должно заниматься внешним деланием, лишь тот труд, лишь ту должность, которая наилучшим образом сочетается со смирением; и прежде всего тот труд, к коему особо призывает тебя любовь; вся твоя повадка, выражение лица и глаз, руки и ноги, твоя одежда, всё должно свидетельствовать о том, что ты состоишь на службе добродетели; при этом не командуй и не учительствуй над другими, не судействуй мелочно и не будь скор на упрёки другому, ибо не касаются тебя подобные вещи; служи своему Богу и покоряйся Его воле в смирении.