С великой болью переживает Апостол Иуда отпадение людей от истины. Он пишет о них: «Это безводные облака, носимые ветром; осенние деревья, бесплодные, дважды умершие, исторгнутые». Это - образы попранной надежды. Все знают, что такое - в засуху появившееся облако, и что такое плодовое дерево для садовода. И вдруг облако проходит, не подарив ни капли дождя. И дерево, от которого ждали плода, оказывается мертвым! Так истинный пастырь воспринимает духовную гибель тех, кто был на его попечении. Так он связан с ними. Так же болезненно и Апостол Павел переживал пастырские неудачи. Он говорил, что если «у кого дело сгорит», то есть рассеется его паства, - «тот потерпит урон; впрочем, сам спасется, но так, как бы из огня» (1 Кор. 3, 15).
Но, обманув надежды, отпавшие еще и обнажили свое непотребство, свои нечистые корни. Они еще и - «свирепые волны морские, пенящиеся срамотами своими». Волны во время бури выбрасывают на берег то, что таится в их недрах, - мусор ли, остатки ли умерших животных. Обнажается все, что скрывалось за внешней красотой. Поистине, как пишет и Апостол Иоанн Богослов, «они вышли от нас», «и чрез то открылось, что не все наши» (1 Ин. 2, 19). А святой Иуда добавляет, что это «люди, издревле предназначенные к сему осуждению» (Иуд. 1, 4).
Ни одного человека Господь не сотворил специально для погибели. Человек свободен. И перед ним еще в раю открылись два пути: один предназначен к славе, а другой как раз «к сему осуждению». О тех, кто избрал путь, ведущий к осуждению, Апостол говорит, что они еще и «звезды блуждающие». Они покинули свое место в сонме других звезд. Они думали найти свой, более светлый, путь. Но вне Божественных законов такого пути нет. И сами они виноваты, что теперь им «блюдется мрак тьмы на веки».
Ну а тем, кто не узнает себя в этих сравнениях, Апостол говорит и более простым языком. Это - те, которые даже в Божьей благодати умеют найти «повод к распутству» (Иуд. 1, 4). Те, которые «пиршествуя с вами, без страха утучняют себя». И «это - ропотники, ничем не довольные».
Вот так, иногда взглянешь на себя со стороны, с отвращением увидишь себя жующим, выпивающим, всех самоуверенно судящим. Вспомнишь, как Христос на кресте воскликнул: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают». И вдруг поймешь, кто - «безводные облака», и кто - «блуждающие звезды». И, не дожидаясь начала поста, поспешишь положить начало исправлению жизни.
Сырная суббота
О правильном настрое на милостыню и на молитву.
Мф. 6, 1-13
Рим. 14, 19-26
Перед нами - спасительное время Великого поста. Господь ожидает от нас не только ограничения в пище, но и милостыни. А также - неотделимой от поста молитвы, как личной, так и общецерковной, храмовой. И самое главное здесь, чтобы было правильное соотношение между внешним деланием и внутренним настроем души. Тогда все усилия - велики они или малы - принесут пользу.
И вот, говоря о милостыне, Господь не к чрезмерной щедрости призывает. Он говорит: «Смотрите», не погубите и малой вашей милостыни: «не творите» ее «пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного». А для этого, во-первых, «не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди». Но просто не трубить, это еще не все. Надо активно стараться скрыть свои добрые дела, даже до того, что «пусть левая рука твоя не знает, что делает правая». А также - радоваться, если за добро тебе заплатили неблагодарностью, или злом.
Но все же милостыня предназначена человеку, и очень трудно сохранить свою руку невидимой. А вот молитва обращена к невидимому Богу. И Господь говорит: «когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться пред людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою». И если милостыня, оскверненная похвалой, все же дойдет до человека, то куда же дойдет молитва, за которую ищем похвалы у людей? И во избежание пустой траты сил, Господь советует: «когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно».
А чтобы и молитва в храме тоже была только для Бога, надо соблюдать две вещи. Во-первых, стараться внешними знаками молитвы не выделяться среди других. В Типиконе, в богослужебном уставе на понедельник Великого поста, точно предписывается, когда великие, а когда малые поклоны надлежит делать. А то - «один другого предваряет, мятутся, словно трости, ветром колеблемы». А во-вторых, сколько бы ни молился бы в храме, - нельзя оставлять домашнего молитвенного правила. Это особенно опасно для тех, кто на клиросе. Тут и так - соблазн покрасоваться своим искусством. А если еще и перестать молиться дома, в тайне, то молитва в храме постепенно перестанет быть молитвой, а станет лишь «пением и чтением», за похвалу и зарплату.
«Итак, будем искать того, что служит к миру и ко взаимному назиданию». А этому ничто лучше не служит, как если хотим угодить «Отцу», «Который втайне». А уж Он Сам все тайное сделает явным, когда и как сочтет нужным, ко всеобщей пользе и назиданию.
Воскресение
О правильном настрое на пост.
Сырная неделя
Мф. 6, 14-21
Рим. 13, 11 - 14, 4
Молитва - для Бога. Но милостыня и пост тоже заповеданы Богом. Поэтому, «когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно».
Но как поститься втайне, если Шестьдесят девятое Апостольское правило гласит: «Аще кто епископ или пресвитер, или диакон, или иподиакон, или чтец, или певец, не постится во святую четыредесятницу пред Пасхою, или в среду, или в пяток, кроме препятствия немощи телесныя, да будет извержен. Аще же мирянин: да будет отлучен»?
Но дело в том, что «немощь телесная» у каждого своя. И степень строгости поста каждый выбирает по силе, испытав себя своей совестью. Никто, кроме тебя самого, не знает, где у тебя кончается немощь и начинается прихоть. Как однажды некий епископ спросил у старцев Иоанна и Варсонофия: «Я в постные дни ем один раз в день, и только хлеб и воду. Правильный ли мой пост»? Ему ответили: «Испытай себя: если это не мешает тебе выполнять твоих обязанностей, и если ты не окрадываешься тщеславием, то пост твой правильный».
Предметом тайны при общецерковном посте должно быть, - если постишься строже, чем другие. Но и при самом строгом и тайном посте, кто даже совсем «не ест», - смотри, «не осуждай того, кто ест», чтобы не потерять всех своих трудов. А тем более - «кто ест», кто еще не решился ввести пост в свою жизнь, - и ты «не уничижай того, кто не ест». Не придумывай никаких «научных» отговорок, не считай себя выше заповедей о пище. И тогда у тебя будет надежда хоть как-то продвигаться вперед.
Ну а если сошлись за одним столом, то - лучше избегать разговоров о том, кто что ест, а кто не ест, и есть ли, например, в хлебе, который на столе, скоромные включения?
Пост, как и всякое христианское делание, требует свободного, творческого подхода, в духе любви к Богу и к ближнему. Например, в субботы и в недели Великого поста уставом разрешается вино. Но вот с нами за столом человек, которому нельзя ни капли. Что же?
Пусть и не пьет, это его проблемы, а мы - будем? Любовь не так рассуждает. Любовь говорит устами Апостола Павла: лучше вообще «не пить вина и не делать ничего такого, от чего брат твой претыкается, или соблазняется, или изнемогает» (Рим. 14, 21).
И еще сегодня мы слышали о том, без чего не получится никакой подвиг, и без чего даже молитва не будет услышана. «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный; а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших». И сегодня вечером, перед самым началом поста, в храмах совершается чин прощения. Это всегда проходит очень торжественно и умилительно. Но вот мы у всех в храме попросили прощенья; у знакомых и незнакомых; у тех, кому ничего плохого не сделали, и кто нам ничего такого не сделал. А между тем, у каждого есть один-единственный человек, перед кем действительно серьезно виноват. И вот у него-то мы прощенья не попросим! И сразу все торжественное, красивое и умилительное станет обыкновенной показухой. Спасительное время Великого поста начнется ложью.