Проповеди

А чтобы отвергнуться себя, надо сначала придти в себя, как пришел в себя блудный сын (Лк. 15, 17). Вот он возвращается - грязный, все промотавший. Он идет пользоваться тем, что за это время преумножено его отцом и братом. Он идет положить к ногам отца свое сыновство, и просить милости быть хотя бы наемником в его доме. Он распял не только свои страсти и свои былые влечения, но и свое достоинство, свою гордость. Но и чтобы простить, тоже надо себя распять. И отец тоже это делает. Но не в ответ на самораспятие сына. Любовь отца еще раньше, изначально распята, сердце его давно открыто, лишь бы сын вернулся.

Не смог себя распять лишь старший брат. Не смог отвергнуться себя, такого хорошего, преданного, никуда не уходившего и ни копейки не промотавшего. Он презирает и просящего прощения брата, и так легко прощающего отца. Он вполне человек мира, человек «рода сего». В «роде сем» человек, это звучит гордо! Род сей говорит: как ты можешь унизиться и просить прощения? Как ты можешь вот так легко прощать? И даже просто носить на груди крест в «роде сем» стыдно: значит, показываешь свою слабость, что сам на себя не надеешься. Да и надеешься-то на кого? На того, кто сам себя не мог защитить. А Господь говорит: «Кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами».

Человек приходит в себя, когда осознает, что именно ему, и никому другому предназначен этот лежащий посреди храма крест. Казалось бы, как никогда приблизились страдания. Но на самом деле «ныне ближе к нам спасение». Казалось бы, пришла ночь смерти, но на самом-то деле «ночь прошла, а день приблизился», и «наступил уже час пробудиться нам от сна». (Рим. 13, 11-12). И не взяв креста, невозможно «получить милость и обрести благодать для благовременной помощи». Потому что лежащий перед нами крест, это одновременно и - тот самый жертвенник, на котором Первосвященник великий прошел небеса с приношением Своей безгрешной плоти. И слово Божие побуждает приступать «с дерзновением» к этому «престолу благодати». Потому что этот Первосвященник может и «сострадать нам в немощах наших», так как Он, «подобно нам, искушен во всем, кроме греха».

О УСОПШИХ.

Суббота четвертая Великого поста

Мк. 7, 31-37. За упокой: Ин. 5, 24-30

Евp. 6, 9-12. За упокой: 1 Кор. 15, 47-57

Три субботы Великого поста посвящены поминовению усопших. Слово Божие не оставляет нас «в неведении о умерших», и не хочет, чтобы мы «скорбели, как прочие, не имеющие надежды» (1 Фес. 4, 13).

«Истинно, истинно говорю вам, - обращается к нам Господь. - Слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную; и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь». И вот уже эти два слова: «верующий» и «слушающий» способны пробудить надежду. Потому что Господь не говорит: «день и ночь слушающий» и «верующий совершенной верой», но просто - «слушающий» и «верующий». В этих словах и самое великое, и самое малое. Здесь и самые начатки, и совершенная вера, засвидетельствованная делами. И мы, по церковному обычаю, отпеваем всех отшедших от нас крещеных людей, кто при жизни не был формально отлучен от церкви. Кто знает? - Может быть, хоть малое слово они когда-то услышали, и хоть какая-то вера зашевелилась в ответ?

А далее Господь говорит: «Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут». «Наступает», и одновременно «настало уже», - как две тысячи лет назад, так и сегодня. «Настало», потому что крестом уже открыта дверь небесных обителей. А «наступает», потому что каждому еще предстоит туда войти. «Настало» и «наступает», как Божье и человеческое, как совершившееся, но еще должное совершиться.

Мы знаем и то, что для одних будет «воскресение жизни», а для других «воскресение осуждения». Пусть каждый выбирает то, что хочет. Мы же свой выбор сделали. В нашем Символе веры нет ничего ни об аде, ни о вечных муках. Не оглядываясь назад, мы все, стоя в храме, поем: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века».

 И Апостол Павел открывает «тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся». «Мы», - говорит Апостол, обращаясь к братьям христианам, мы «восхищены будем на облаках, в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем» (1 Фес. 4, 17). Он всех приглашает с собою. Как и Сам Господь всех слушающих зовет к Себе. Он говорит, что верующий и слушающий «и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь». Уже «перешел»!

И мы верим вместе с Апостолом, что в конце концов неизбежно «сбудется слово написанное: «поглощена смерть победою». «Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа»? и это время «наступает», и «настало уже». Оно настало для всех, но должно наступить и для каждого. И мысль о последнем, страшном суде, не должна пронизывать страхом. Его Суд «праведный». Господь не ищет Своей воли, но - воли пославшего Его Отца. А значит, суд Его основан на любви. И только не увидевший этой любви увидит суд и осуждение. И - не заметит суда видящий Божью любовь и Божью милость (Мф. 25, 31-46).

О ЯКОРЕ. Неделя четвертая Великого поста

Мк. 9, 17-31

Евр. 6, 13-20

Господь после Своего славного Преображения спускается вниз. Там, на горе был глас Отца Небесного, были верные рабы Божьи - Илия и Моисей. Все было пронизано Божественным нетварным светом, силою Духа Святого. Но вот - подножие горы. Какая жалкая картина открывается взору: кучка учеников, на которых наседают, споря с ними, враги Господни. Вокруг - толпа с любопытством ждет, чем это кончится.

Господь встает на защиту Своего малого стада, готовясь принимать удары врагов: «О чем спорите с ними»? - спрашивает Он книжников (Мк. 9, 14-16). А тут еще подошел человек со своим несчастьем: «Учитель! Я привел к Тебе сына моего, одержимого духом немым: где ни схватывает его, повергает его на землю, и он испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеет; говорил я ученикам Твоим, чтобы изгнали его, и не могли».

 Вот картина нашего мира: кто поумнее, только спорят друг с другом, и не могут помочь чужому горю. Те же, кто попроще, только с бессмысленным любопытством смотрят, кто кого переспорит. А бесы делают свое дело. Увидев это после торжества Фаворской горы, Господь воскликнул: «О, род неверный! Доколе буду с вами? Доколе буду терпеть вас»?

Да и отец больного отрока, хотя и подошел к Иисусу Христу с какой-то надеждой, но чувствуется, что эта его надежда - и самая маленькая, и самая последняя: «Если что можешь, сжалься над нами и помоги нам». Но Господь вдруг как бы на самого этого слабого человека перекладывает ответственность за происходящее: «Если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему». И тогда в человеке что-то произошло. Он как бы пробудился от оцепенения и «воскликнул со слезами: верую, Господи! Помоги моему неверию». Он пришел в себя: понял и свое глубочайшее неверие, и возымел глубочайшее желание обрести веру. И Господь тут же «запретил духу нечистому». Дух же, «вскрикнув и сильно сотрясши его, вышел».

Потом, на вопрос учеников, почему они не могли исцелить отрока, Господь ответил: «сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста». А ученики все только спорили. А когда спорим, - не только не до поста и не до молитвы, но и последние силы теряем в этом бесплодном занятии.