В дальнейшем, Чернов позабыл о странном существе, решив, что в будущей практике, ему вряд ли понадобится знание анатомии летучей мыши, которой не суждено прижиться в местных климатических условиях.
Он перевернулся на бок, поджав ноги. Цепь натянулась с такой силой, что металл вновь впился в его лодыжку, но мужчина не обратил на это внимания. Теперь всё его сознание было полностью занято этим резким, металлическим запахом, который распространялся по всему помещению, перебивая другие. Все внутренности, буквально выкручивало наизнанку, требуя вкусить эту пищу, наполнить ею свое нутро, утоляя дикую жажду.
Чернов закрыл лицо руками и вновь стал мысленно отвлекать себя прошлым, когда его жизнь протекала среди питерской богемы, где к людям с медицинским образованием, обращались исключительно по имени-отчеству, а круг общения, увеличивался с каждым новым вылеченным пациентом. Николая Григорьевича, знали во многих богатых домах, а об его умении владеть скальпелем, говорили как о настоящем искусстве.
- Вы так умело обращаетесь с ним, что дух захватывает, - женский голос, принадлежавший Ольге Калининой, прекрасной двадцатидвухлетней графине, звучал в воспоминании, отчетливо отдаваясь в голове, словно девушка находилась где-то совсем рядом.
- Мои навыки врачевания, это наша фамильная гордость, - ответил он, полностью уделив своё внимание молодой особе, отвернувшись от друзей, с которыми когда-то обучался в университете.
Графиня, которая была ниже Чернова ростом, смотрела на него своими большими, светлыми глазами, переполненными восхищения. Для неё, человека высокого положения, заиметь связи с одним из лучших хирургов города, было более чем предусмотрительной перспективой. Хорош собой, высок, образованный, остроумный и талантливый мужчина, не обременённый семейными отношениями, становился в глазах юной особы практически эталоном, с которым связать свое будущее станет лучшей партией в жизни. Да и сам Николай Чернов, видел в графине обаяние и нескончаемую красоту, заставляющую мужчину терять сон, а её звонкий смех, превращался для него в мелодию, которую он слышал даже лёжа на холодном полу в подвале неизвестного ему здания.
«Diaemus youngi - единственное известное науке существо, чей рацион питания состоит из крови других существ»
Чернов вновь посмотрел в сторону миски, сдерживая жуткие спазмы по всему телу. Его мышцы и суставы словно выворачивало наизнанку, а в голове временное
помутнение затмевало абсолютно всё, заставляя жажду управлять телом, двигая его словно инстинктивно, не осознанно. Подобно зверю.
Он встал на четвереньки и, принюхиваясь, стал медленно пробираться вперед, все ближе и ближе к спасительной и такой манящей еде, которая в его представлении была единственным пропитанием, способным спасти его от нечеловеческой агонии.
- Вернись ко мне как можно скорей, - голос Ольги всё ещё звенит в его голове, такой прекрасный, наивный, желанный. Он помнит её образ, когда она провожала его в поместье Звягинцевых. Ольга, закутанная в одеяло, сидит в центре кровати освещённой солнечным светом. Она смотрит на Николая в надежде, что он даст ей своё обещание и мужчина, склонившись к возлюбленной, целует её губы, а затем - обнаженные плечи и обещает вернуться.
- Я вернусь, как только выполню свой долг.
«Я вернусь»
Миска уже перед самым его лицом и остается всего лишь несколько сантиметров, ещё немного и он сможет утолить жажду, выжигающую все иго внутренности точно огнём, сможет обрести спокойствие и исцеление своего измученного холодом тела. Ещё немного, ещё чуть-чуть...
- Пообещай мне... - она проводит ладонью по его шее и смотрит прямо в глаза.
- Обещаю...
«Обещаю»
Чернов замирает на месте, тяжело дыша, слюна, сорвавшаяся с губ, падает в миску. Он видит каждую мелочь, каждую деталь, слышит даже то, что не смогут услышать обычные люди, чего сам он раньше не мог слышать. Его чувства обострились и голод, затмевающий разум, отступает. Секундное прояснение в голове, даёт возможность осмыслить происходящее и этого времени хватает, чтобы выпрямиться и в следующее мгновение одним ударом, отшвырнуть миску в сторону.
Словно в замедленной съёмке он видит, как та с грохотом разлетается на множество черепков, врезавшись в противоположную стену его тюрьмы, видит, как сгустки крови разлетаются в стороны и, смешиваясь с пылью и соломой, постепенно покрываются коркой.