— Па-а-па, дядька плохой! Я хочу моро-о-женое!
С кофейником в руке, изображая тотальную глухоту, преисполненный кротости Патрик проследовал на веранду. Конни соизволил приподняться и протянул руку. Потом Патрику пришлось подержаться за дохлую скользкую треску, которую под видом руки ему подсунула Бритта.
— Виктор сейчас пребывает в такой фазе, когда он исследует границы, открытые и доступные его желаниям. Мы не хотим вмешиваться в становление его индивидуальности, поэтому позволяем ему на практике находить ту линию, которая разделяет его собственные желания и их восприятие окружающими.
Бритта с обожанием посмотрела на своего сына, и Патрик тут же вспомнил, как Эрика рассказывала ему о том, что Бритта — психолог. Да, если в этом и заключаются ее идеи воспитания детей, то интересно, с кем и с какими окружающими будет проводить свои эксперименты Виктор, когда вырастет, — по мнению, Патрика, где-нибудь на каторге. А что? Вполне подходящий для него тесный трудовой коллектив. Судя по физиономии Конни, происходящее его совершенно не волновало или он действительно ничего не замечал. Но надо отдать ему должное, он заткнул сынка в мгновение ока. Просто взял кусок пирога и заложил чаду в пищеприемник. Глядя на изрядно круглую ряшку Виктора, Патрик догадался, что это привычный, отработанный метод. Он отметил, что хотя прием был не шибко изощренным, но радовал своей простотой и эффективностью.
Эрика спустилась вниз, заметно посвежевшая после душа и с более радостным выражением лица. Патрик накрыл на стол и принес креветки. Он также успел обеспечить каждого из детей отдельной пиццей, после чего произошло нечто, едва не превратившее ужин в полную катастрофу.
Они уже сели за стол, и Эрика, как хозяйка дома, только открыла рот, собираясь произнести традиционное «угощайтесь», как Конни подвинул к себе миску с креветками, запустил туда руки и плюхнул на свою тарелку одну, две, три большие горсти, оставив в миске прочим присутствующим меньше половины.
— Мм, здорово. Сейчас вы увидите, как надо есть креветок. — Конни похлопал себя по пузцу и набросился на креветочную гору перед собой.
Патрик, собственноручно приготовивший два килограмма свински дорогих креветок, только вздохнул и взял себе небольшую горсточку, которая едва прикрыла дно его тарелки. Эрика сделала то же самое и передала потом миску Бритте, которая с обычной кислой физиономией выгребла остальное.
После неудачного ужина они постелили Флудам в комнате для гостей, извинились и, сославшись на то, что Эрика устала, ушли спать пораньше. Патрик показал Конни, где стоит виски, и затем, чувствуя явное облегчение, поспешил присоединиться к Эрике на втором этаже. Когда они наконец оказались в кровати, Патрик рассказал Эрике обо всем, что случилось за день. Он давным-давно оставил попытки держать в секрете от Эрики свою работу. Сначала рассказ о сегодняшних событиях не заинтересовал ее, но, добравшись до эпизода с двумя исчезнувшими женщинами, Патрик увидел, как в глазах Эрики зажегся огонек интереса.
— Кажется, я об этом где-то читала. Так ты думаешь, что вы нашли именно этих пропавших?
— Да, я в этом практически уверен. Иначе это какое-то просто невероятное совпадение. Но наверняка мы будем знать, только когда получим отчет патологоанатома. А пока надо продолжать искать и двигаться во всех возможных направлениях, хвататься за все ниточки, за которые только можно потянуть.
— Может быть, помочь тебе собрать, по возможности, материал? — с явной заинтересованностью спросила Эрика, глядя на него заблестевшими глазами.
— Нет, нет и нет. Тебе нужен покой: не забывай, что ты фактически на больничном.
— Да, но последнее время с давлением опять все в порядке, и мне осточертело, ничего не делая, сидеть дома в четырех стенах. Тем более что я так и не взялась за новую книгу.
Книга об Александре Вийкнер и ее трагической смерти продавалась очень хорошо, стала настоящим бестселлером и в результате обернулась крупной удачей для Эрики: она получила контракт на еще одну книгу, книгу об убийстве. Новая книга потребовала от нее слишком больших физических и интеллектуальных усилий, и в итоге в мае ей пришлось съездить в издательство и сообщить, что она так и не начала работать над проектом. Оправданием ей послужило заключение врача о временной нетрудоспособности в связи с высоким кровяным давлением. С неохотой Эрика отложила работу над книгой до рождения ребенка, но ей совершенно не нравилось торчать в четырех стенах и пялиться в потолок.