— Он последний. — Позади меня стояла женщина лет тридцати с длинными темными волосами. Заметив мое непонимание, она пояснила: — Остальные Старешины погибли. Пожертвовали собой ради нас.
— Что, и Питтакус тоже? — обомлел я. Пусть Питтакус Лор никогда меня особо не интересовал и его имя не вызывало безусловного благоговения, свойственного большинству лориенцев, я все равно оказался не готов к этой новости. Несмотря на всю трагедию сегодняшней ночи, мысли о его смерти мне в голову не приходила. Это было просто невообразимо.
Женщина неуверенно нахмурилась.
— Питтакус… пропал, — ответила она. — Возможно, он еще жив. Точно не известно.
Я ничего не ответил. Да и что я мог на это сказать?
— Для Чепана-Наставника ты просто чудовищно юн, — заявила она.
— Я еще учусь, — пояснил я, не отрывая взгляда от Брендона, Старейшины и мальчика. — На инженера. Не Наставника.
— А я чуть не поверила, — сказала она, скосив глаза на мальчика. Лоридас как раз взял его за руку и уложил в нижней, оставшейся свободной, части круга. Другие дети глазели на Лоридаса, который приступил к какому-то ритуалу.
— Почему они все такие маленькие? — поинтересовался я у женщины. — В Академии с такими малышами не занимаются.
— Старейшины определили этих детей как самых сильных в своем поколении, — пояснила она с грустью. — У них впереди долгий путь. Им придется приспосабливаться к новому дому и совершенно иному образу жизни. Чем меньше они будут помнить Лориен, тем лучше. Так им будет легче.
Я печально кивнул и продолжил наблюдать за ритуалом. Мне хотелось запомнить этот момент, но Брендон потянул меня к краю взлетной полосы.
— Его приняли. Теперь их Девять, — сказал он. — Забавно, Старейшина Лоридас даже ухом не повел, когда я сказал, что подвезли девятого. Он так на меня глянул, будто все это предвидел.
Я оглянулся на скучковавшихся Чепанов, на разложеных кругом Гвардейцев и корабль, что вскоре унесет их всех с планеты. Собственная судьба пугала неизвестностью, но я не собирался показывать свой страх Брендону. Мне хотелось уйти гордо и красиво.
— Ступай, — сказал я. — А я присоединюсь к охране периметра.
Солнце только начинало вставать, утренние сумерки раскрасились от огня и дыма планетарных разрушений.
— Удачи вам там, — пожелал я.
— Стой, — окликнул Брендон. Я обернулся. — Ты летишь с нами.
— Я? Все каюты заняты. — Сердце забилось в надежде. Но я не мог пойти на это. — Да и потом, как же все остальные? Все те, кто остается сражаться? Те, кто действительно верил?
— Мальчику нужен Наставник. Ты привез его сюда, он тебе доверяет. Узы установились… я чувствую. Ты связан с ним.
— Но я не проходил подготовку.
— Для нас самое и единственно главное — всегда ставить жизнь своего Гвардейца превыше своей. — Брендон бросил выразительный взгляд на мальчика. — И кажется, с этим у тебя полный порядок.
Примерно в миле от нас прогремел новый взрыв, приковывая наши взгляды к небу — там снижалась махина могадорского корабля. Издалека казалось, будто с него слетают пушинки на микро-парашютиках и, плавно паря, беззвучно оседают на землю.
Но конечно, это было лишь обманом зрения. Пушинками там и не пахло. То были могадорские наземные войска. И пушистого в них ничего не было.
Моя судьба определилась. Мы ринулись в корабль и покинули нашу любимую Лориен, пока не стало слишком поздно.
Глава 16
— Уйя! — Утро началось с жестокой побудки.
Мальчишка, предварительно оттоптав мне ноги, скакал у меня на животе, а потом и ребрах.
— Вставай! — повторял он во время своих живодерских прыжков. Я уже начинал привыкать к таким грубым пробуждениям.
— Вставай! — не успокаивался мальчик, которого мы все начали называть «Девятым». Ясноглазый, шаловливый и неугомонный, уже через пять минут его общества, я начинал молиться о наступлении тихого часа.
Девятый, как и другие юные Гвардейцы, быстро очухался от ужасов той жуткой ночи, когда Лориен захватили могадорцы, а ведь это случилось всего менее месяца назад. Другие Чепаны-Наставники поражались детской толстокожести. Мы завидовали им. Ни одному из нас было не под силу забыть то, чему мы стали свидетелями.
— Ну все, все, встаю, — прокряхтел я, спуская ноги с кровати и снимая с крючка мою футболку Калвака. Пока другие Чепаны-Наставники тухли в своих туниках, я щеголял в том, что было на мне в последнюю ночь на Лориен.