Черчилль хмыкнул, и поправил генерала.
– В нашем государстве нет граждан, сэр! Есть подданные его Величества короля Великобритании.
Лемницер пожал плечами и, как ни в чём не бывало, продолжил:
– Вот-вот! А потому, не надо пока трогать русских, придёт наше время. Не один десяток тысяч жизней американских солдат мы сохраним этим. Ну, а дальше… Дальше будет видно.
Генерал Исмей своим басом, причём специально его усилил хриплостью, произнёс:
– Как сказал наш премьер-министр, данная операция является чисто предупредительной мерой на случай непредвиденных ситуаций со стороны маршала Сталина. И скорее всего – гипотетическая… Не более того! И потом, у нас, сэр, за принятие стратегических решений отвечают политические власти, а военные обязаны подчиниться, каким бы это решение не было. Надеюсь, и в Америке тоже следуют подобным принципам.
– Генерал, – заносчиво ответил Леймницер, – планы господина Черчилля вести войну против СССР, да ещё с помощью немецких солдат – это уж слишком… Совесть тоже надо иметь! Американский народ-избиратель не поймёт своего президента, отдай он вдруг сейчас этот приказ. Вы даже не представляете себе, какой шок будет у всей американской нации. Русские в глазах простых жителей – герои! И потом, у нас ещё есть Конгресс! Нет, нет, господа, пока не время воевать с Советским Союзом. Так что я соглашусь с доводами фельдмаршала Брука.
Черчилль не стал спорить с военными, тем более углубляться в дебри военного расклада сил. Он и без них прекрасно понимал возможные последствия реализации своего превентивного удара по русским войскам, способного привести к затяжной войне. Но даже гипотетическое появление русских войск у европейских берегов Атлантического океана и ужас возможного политического передела существующего мира, где будет главенствовать Россия, заставил его последнее слово оставить за собой.
– Генерал Исмей, господа, высказал свою точку зрения, и я с ней согласен. Политические решения всегда превалируют над военными стратегическими планами, и не мной это сказано.
Премьер слегка задумался, мучительно вспоминая чьи это слова, но, видимо, не вспомнил, а потому, произнёс:
– Ну, во-первых, как я уже говорил, операция «Немыслимое» – это только превентивная мера… Нельзя же не видеть факт занятия советскими войсками уже половины европейской территории, а что будет потом – более чем, известно. Вы, господа военные, хотите надолго потерять нашу старушку Европу? Что на уме маршала Сталина мы догадываемся. Нет, господа, не думаю, что приведённые некоторыми военными экспертами доводы способны принципиально повлиять на моё решение. Дислокация советских войск нам известна, цели определены… Что касается совести…
Черчилль многозначительно посмотрел на американца.
– Оставьте эти угрызения господа нам – политикам. Любые методы хороши, если они направлены на безопасность государств, которым мы служим. Что касается суждений, высказанные нашим американским коллегой генералом Лемницером, они весьма перспективны, но…
Слегка прищурившись, Черчилль обвёл взглядом присутствующих и, видимо, обдумывая фразу, сделал паузу. Он привычным движением вытащил изо рта сигару, не попав в пепельницу, стряхнул пепел рядом с ней, а затем, продолжил.
– действительно для будущего. И ещё, на что необходимо обратить самое пристальное внимание – это страны-демпферы, расположенные по старым западным границам России. Страны Балтии, Белоруссии, Украины… Особенное внимание на Украину, как самую многочисленную из всех и наиболее нестабильную по национальным признакам, о которой ещё великий Бисмарк говорил: «Территория Украины не является определенным этническим или географическим понятием. В ней трудно чётко отделить одну нацию от другой. Изначально Украина образовалась в основном из беженцев от русского и польского деспотизма».
– Нельзя забывать, сэр, ещё о венграх и румынах на её западных границах, – добавил генерал Портэл.
– Согласен. Но их весьма мало, в расчёт можно не брать. К сожаленью, между Россией и Украиной нет четкой разделительной линии, и установить её затруднительно. И признать надо – города на украинской территории были всегда в основном русскими и небольшой частью еврейскими…
– Прошу меня извинить, сэр, – на этот раз более учтиво произнёс американец. – Я выходец из еврейской семьи. Вы вспомнили о еврейских городах в России, что напомнило мне о старых долгах русских перед американскими евреями. Мои предки когда-то давно, в конце двадцатых годов, купили пай-акции на участки в Крыму. Они тогда были в свободной продаже.