– Хорошо, Вальтер. Гиммлер сам хотел приехать – не получилось, дела… Я, кстати, тоже задерживаться не могу. Вы, Вальтер, проследите, чтобы лишнего за столом не болтали, – пробурчал шеф имперской безопасности. – И учтите, – ликвидировать всю тройку наша сверхважная задача, я бы даже не пытался их вывезти из Тегерана – опасно, их могут по пути освободить. Желание фюрера – закон, но не в этом случае.
Последние фразы своего начальника Шелленберг разобрал с трудом. Привычку уроженца Австрии Эрнста Кальтенбруннера в диалогах неожиданно переходить на свой инсбрукский диалект, Шелленберг знал, но привыкнуть никак не мог: слишком уж австрийский диалект не был похож на правильный немецкий язык.
Разговор прервался.
Высокопоставленные эсэсовцы подошли к входу здания, где на широком крыльце их встретила пара оскаленных, но равнодушных каменных львов и толстый оберштурмбанфюрер, который в отличие от «царей зверей» подобострастно, чуть не с поклоном, приветствовал высокое начальство взмахом руки, произнеся: – Хайль Гитлер!
Вяло выбросив руку для приветствия, Шелленберг поинтересовался:
– Все в сборе?
Получив утвердительный ответ, прошёл дальше.
Кальтенбруннер вообще не обратил внимания на толстяка, а молча прошёл в открытую одним из офицеров охраны парадную дверь особняка.
При появлении генералов в салоне, оборудованного под столовую, диверсанты вытянулись по стойке смирно, выбросив руки в нацистском приветствии.
В помещении стоял аппетитный запах жареного мяса. Длинный обеденный стол с расставленными на белоснежной скатерти закусками и откупоренными бутылками шнапса, застывшие у стола члены группы, на Кальтенбруннера и Шелленберга произвели положительное впечатление. В предвкушении плотного ужина, голодный Шелленберг нетерпеливо потёр руки.
– Прошу садиться, друзья! – как можно приветливее произнёс Кальтенбруннер.
Все сели. В напряжённой тишине, с разных концов стола, официанты стали разливать спиртное. С рюмкой шнапса в руке, Кальтенбруннер встал.
– Друзья, доблестный Вермахт71 сражается с русскими на Восточном фронте. Наша неудача в районе Сталинграда на реке Волга лишь временная отсрочка победы немецкой нации над русскими варварами. Фюрер верит в свой народ, верит, что и вы исполните свой долг перед Великой Германией. Хайль Гитлер!
Он немного отпил из рюмки, и сел.
Прозвучал дружный возглас присутствующих: – Хайль Гитлер!
Все выпили. Послышался шум придвигаемых к столу стульев и позвякивание вилок и ножей.
Через короткое время слово взял Шелленберг. Несмотря на относительную молодость, он, как опытный актёр, сначала откашлялся, цепким взглядом окинул стол, и только потом, как и его шеф, произнёс те же патетические слова. Затем сделал паузу, и добавил:
– Не буду скрывать от вас, что все наши попытки осуществить задуманное сорвались…
Тут у Шелленберга мелькнула мысль, что вернуться живыми, как только диверсанты приземляться, возможности у них практически не будет. А потому, он смело добавил: – Даже наш прославленный асс-разведчик штурмбанфюрер Отто Скорцени, близкий друг нашего обергруппенфюрера, – Шелленберг уважительно показал рукой на шефа, – и тот не смог осуществить задуманную Абвером операцию. А Скорцени – герой Великой Германии! Вы знаете, как совсем недавно он вызволил из плена друга фюрера и немецкого народа итальянского лидера Бенито Муссолини. Блестящая операция, господа… Но, повторюсь, и наш герой не смог сделать то, что сейчас требуется от вас.
При упоминании имени Скорцени, Кальтенбруннер слегка скривился, но промолчал. Он действительно считал Отто своим другом, к тому же, знал наверняка, что хладнокровный, всегда расчётливый Шелленберг, ничего не делает просто так. Бригаденфюрер знает, чего хочет и как этого достичь, если надо – пойдёт по трупам. А значит – участь этих диверсантов известна. Жаль, конечно… И шеф Главного управления имперской безопасности СС не сделал подчинённому замечание.
– Вы – наша последняя надежда, – продолжил Шелленберг. – Не могу сказать, куда вы направляетесь, с кем встретитесь – узнаете в самолете, но хочу сказать, что рейхсфюрер Гиммлер лично отобрал вас для осуществления этой важной операции. Не подведите, рейхсфюрера, друзья! Хайль Гитлер!
Минут через десять Кальтенбруннер пожелав ещё раз удачи диверсантам, покинул зал.
Из окна гостиной Шелленберг увидел шефа, открывавшего в это время дверь в свой автомобиль. И слегка удивился. В отличие от атлетически сложенного Скорцени, Кальтенбруннер был худосочен, слаб и болезнен. Не обнаружив рядом охранника, его длинные, но слабые руки с трудом открыли заднюю дверь тяжёлого «Хорьха» и долговязое тело оберштурмбанфюрера влезло во внутрь. Не закрывая дверь, шеф что-то стал недовольно выговаривать подбежавшему к нему офицеру охраны.