Я хотела спросить ее, кто она, но язык не подчинялся мне. И я поняла, что в моем рту посторонний предмет, который не дает говорить и свободно дышать, меня накрыла паника. Я стала дергаться, задыхаясь и не понимая что происходит.
— Успокойтесь. — у нее был очень ласковый голос. Она аккуратно протянула руки и достала трубку изо рта. Горло тут же отозвалось саднящей болью. С каждым вздохом я чувствовала дискомфорт в легких. — Вы попали в аварию, сейчас все хорошо. У Вас несколько незначительных гематом, но они пройдут в течение недели.
Я попыталась кивнуть ей, чтобы показать, что я все поняла, но голова сильно гудела. В висках стучала кровь.
— Вам нужно спать, во сне организм быстрее восстанавливается. Сейчас это самое главное.
Она достала белый шприц с белой жидкостью и поднесла его к белой трубочке, которая торчала из моей вены. Я ненавижу белый цвет.
Воткнув иголку, она медленно стала выталкивать содержимое шприца в трубочку, которое тут же стало попадать в мою кровь, вызывая жжение и сонливость.
— Дем… — мне казалось, что я разучилась говорить. Голос был так слаб и бесцветен. Не знаю удалось ли мне это сказать достаточно громко, чтобы она услышала. Но ответ так и не последовал, а я провалилась в сон.
Мне снилась наша авария, Демид вопрошающе смотрящий на меня и его немые, синие губы. Мне хотелось поцеловать его, почувствовать вкус, но потом все взрывалось, превращаясь в тысячу осколков.
Мое следующее пробуждение было менее болезненное и уже в полном одиночестве. Но палата оставалась все такой же пронзительно белой. Хотелось жмуриться, чтобы не видеть окружающей холодной пустоты. Я была одна в палате.
У моей головы была непонятная техника, которая показывала какие-то показатели и издавала повторяющиеся звуки. Я не разбиралась в этом, да и перед глазами все расплывалось.
Где Демид? Что с ним?
Я попыталась встать, хотя все моё тело болело и было почти ватным. На руках были черные синяки, которые выразительно бросались в глаза на фоне этой чистой белизны.
Я встала, стараясь не думать о боле в каждой мышце. Слабость не давала даже ноги передвигать. Но я не могла лежать, не зная, что с ним. Перед глазами так и стояла картинка, как машину корежило. Там металл погнуло, не то что человеческое тело…
Шаг за шагом, превозмогая боль, я дошла до двери, держась за бок, который кололо так, словно мне удалили орган. Хотя я не могла знать точно, что это было не так…
В коридоре кипела жизнь. Целый улей врачей бегали туда-сюда, не замечая меня в дверях, не знающую куда двигаться. Они возили пациентов на носилках по коридору, кто-то ругался по телефону, а где-то читали нотации и давали назначения на лечение. Я растерялась. Заметив меня врач, которая вколола мне что-то ранее, подбежала и тут же стала меня ругать:
— Вам нельзя вставать! Ложитесь обратно!
— Демид Резин. — выдохнула я, все так же чувствуя саднящую боль во рту. Мой голос был словно чужим и доносился до моим ушей издалека — Что с ним?
Не слушая меня и мои вопросы, она обратно затолкала меня в палату, укладывая в постель.
— Я сейчас позову Ваших родственников, они тут.
Она ушла. А я не успела сказать, что у меня никого нет. Это не мои близкие. Я сирота и кроме Демида у меня никого нет, а может она имела в виду его?
Через десять минут ко мне в палату зашли девушка с женщиной, невероятно шикарные и усталые. Девушка была похожа на Демида, у нее был его нос и глаза, остальные черты лица нельзя было назвать идентичными, но в них была неоспоримая схожесть. Это была его сестра. Я была в этом уверена.
Знали ли они — кто я? Знали ли они, что он сделал мне предложение?
Я невольно достала руку из-под одеяла, чтобы найти кольцо, но ничего не нашла. Где оно?
Сердце забилось еще быстрее, а я смотрела на голую руку, не понимая ничего. Может мне приснилось его предложение? Или с меня сняли временно кольцо? А может я потеряла его в машине?
— Привет! — мягко проговорила женщина в кашемировом бежевом свитере. В каждом ее движении сквозили грация и уверенность в себе. Она была хороша. Высокая шатенка с густым каре и выразительными зелеными глазами, как у Демида. — Как ты себя чувствуешь?
— Как Демид? — это все что меня интересовало. Что с единственным моим любимым и дорогим мне человеком. Он все, что у меня есть. Он моя семья. Мне было не до условностей и попыток понравиться его близким, я буду думать об этом позже, сейчас я хотела к нему.