Только вот Айниэль уже нигде не было видно. В какой она комнате живет, Артур не знал.
– Ну женщины, – сердито пробурчал он. – Просто… бездна логики.
И отправился к себе, решив, что поймает ее утром.
***
Айниэль совершенно глупым образом сбежала. Потом уже у себя в комнате, она так и этак обдумывала случившееся…
…не обдумывала. Вспоминала, краснея, как он целовал ее. Тяжесть горячих рук на ее плечах, спине… Твердость его мышц под ее пальцами, короткие жесткие волосы, горький запах…
Сердце билось, заполошное, и дыхание перехватывало, едва-едва Айниэль удалось успокоиться.
Она корила себя, что сбежала. Надо было остаться и выяснить, что он имел в виду, что вообще хотел… Айниэль решила сразу, будто он просто ситуацией воспользовался, а потом испугался, что она теперь вешаться на него будет. Случилось один раз в ее жизни такое. Надо было, конечно, промолчать и гордо удалиться… нет, надо было расспросить его, прижать к стенке и все узнать, что он там имел в виду, когда поцеловал ее… или это и так понятно? Поразвлечься? Лето, практика, все такое… романтичное?
Кто этих мужиков поймет, с досадой подумала Айниэль, засыпая.
Утром она снова позорно сбежала. Больше из-за того, что поняла: если вдруг он снова будет ее целовать, то она сдастся. Не сможет не поверить ему, что бы он там ни сказал ей. А все может быть. С его-то репутацией и толпой девиц вокруг.
В реставрационной он поглядывал на нее сумрачно, и даже когда она поворачивалась к его столу спиной, все равно чувствовала его взгляд. Да работай ты уже, шипела она про себя. Хватит на меня смотреть.
Уши горели. И, кажется, щеки тоже.
***
Артур с любопытством изучал пунцовую щеку, которая виднелась из-за завеси шелковистых волос. Интересно, что у нее на уме? Он что-то сделал не так? Или сказал? Вроде бы ничего особенного не успел.
В принципе, не похоже, чтобы это у нее первый поцелуй был. В чем же загвоздка?
Артур, почесав затылок, решил, что женскую логику ему не постичь и потому переключился на дневник по практике. Там как раз и обеденное время подошло, народ разошелся кто куда, и девушка снова от него сбежала.
Долго и далеко она бегать не смогла, вечером он ее подкараулил как обычно, подхватив под локоть, когда Айниэль вышла из реставрационной. Девушка ахнула и вырвалась: он намеренно не стал ее удерживать. Чтобы не испугалась. Знал по опыту, что напуганные девицы обычно черти что начинают выдумывать и вытворять.
Оказалось, правда, что тут и пугать не надо было. За день она успела что-то решить и утвердиться в этом решении.
– Даже знать не хочу, что тебе в голову взбрело, – угрюмо глядя в землю, сказала она. – Но ко мне не приставай, ясно? Вот с этими девицами, что прыгают вокруг, обжимайся. Или с Олей.
Из реставрационной послышался переливистый смех той самой Оли, и Артур качнул головой в сторону дороги:
– Пойдем, что ли?
Айниэль покачала головой.
– Иди. Я… потом.
– Я тебя подожду.
– Тогда я пойду, а ты жди.
Артур вспылил:
– Что ты как маленькая?
– А что ты от меня хочешь? Чтобы я у тебя на шее повисла и радовалась, что ты внимание обратил?
Артур пожал плечами:
– Ну… в принципе, да. Насчет «на шее повисла», – тут же уточнил он, видя как рассвирипела девушка.
Не давая ей высказаться, он быстро сократил расстояние до нее и поцеловал. В этот раз не дал ей вырваться, а она, хоть и попыталась увернуться, вскоре позабыла об этом и сама крепко впилась ногтями в его плечи.
Следующие дня три превратились для Айниэль в непонятный круговорот. Артур по-прежнему смеялся над шутками Олечки, белозубо скалился в ответ на явный флирт студенток, хохотал над злостью Айниэль и умопомрачительно целовал ее, едва им стоило остаться одним. Но едва Айниэль начинала разговор о том, что для него это все значит, он или отмахивался, или уводил все на другую тему.
В конце концов они поругались. Точнее, ругалась Айниэль, а юноша недоуменно морщился и пожимал плечами.
***
То, что монета была чем-то опасным, Айниэль поняла не сразу. Она как раз стояла рядом с Аней, которая взахлеб рассказывала о найденном кладе: тайнике, спрятанном в кладке стены. Монеты россыпью: десяток одинаковых угловатых серебряных с пробитыми посредине дырками, три золотых; нефритовая статуэтка и золотой гребень.