Не было больно, не было тяжело, только в легких клокотало, словно воздух был слишком густ и тяжел для них.
Потом Джек думал, что его сразу могло бы насторожить отсутствие всяких амулетов на здоровье, которые обычно вешали на изножья коек и рисовали на потолках, но тогда он это не замечал.
Труднее было ночью. Казалось, что в сознании он был дольше, чем днем, и приходил в себя легче. Но все, что он мог ощущать – это вязкая полутьма, узкий луч света из-под двери и непрерывное ворчание машин за плотно закрытыми жалюзи.
Так было, пока не стала приходить она.
Ночью, бесшумно скользя по полу, оставляя щель в двери, за которой виднелся слабо освещенный коридор.
Днем, после первого обхода врачей.
Она садилась на стул рядом с койкой, сжимала руку Джека маленькими горячими ладонями. Если была ночь, то спала.
Если день, то говорила. Или читала вслух.
Джек думал, что он бредит.
Потому что все это было абсурдно.
«Мы в другом мире, – говорила она. – Тут нет чудовищ».
«Мы прошли сквозь барьер. Наверно, тебе хуже, потому что в тебе больше магии нашего мира. А во мне ее почти нет, и я очень быстро пришла в себя. Ну… я так надеюсь».
«Джек, здесь нет магии. То есть она есть, но люди ей не управляют».
«Джек, они сначала думали, что я сумасшедшая, потому что я сказала, кто я и чем занимаюсь. Потом, когда поняла, что тут к чему, я соврала, что мне все приснилось. Если ты меня слышишь, не повторяй эту ошибку».
«Тут все, как у нас. Очень похоже. Есть и машины, и компьютеры. Телефоны круче. Тебе понравится, какие тут игры на телефоне, Джек. Мне медсестры показывали».
«И тут февраль уже, куда-то пропали несколько месяцев, и года немного по-другому считаются».
«Так непривычно читать – почти все слова знакомые, а буквы не романского письма, а такие, как в империи».
«И маги у них тут считаются обманщиками. Как-то тут все в природе странно, магия отдельно течет, сама по себе. Она не связана с людьми».
«Может быть, это лучше всего. Здесь мы будем самыми обычными».
Когда он смог по-настоящему сфокусировать на ней взгляд и заговорить, Джек спросил:
– Кто ты?
Потом подумал и сказал:
– И кто я? Я не чувствую ног.
Правда, долго выдержать серьезную мину не удалось, настолько потрясенной выглядела Энца. Джек придушенно расхохотался.
– Попроще, – прохрипел он, чувствуя что зря смеется, потому что в горле и легких что-то забулькало. – Попроще, все в порядке. И ноги я чувствую, и тебя знаю. Долго я тут лежу?
И снова захохотал, а потом закашлялся.
– Тебя на видео надо было снимать, – просипел он. – Ну и лицо.
Энца, на лице которой действительно стремительно менялись выражения, от изумления до облегчения и возмущения, вскочила на ноги.
– Я сейчас… да я тебя!.. Да я думала, что ты уже не проснешься! А ты! Нашел время шутить!
Джек только отмахнулся – кашель пробирал до самых печенок, так что Энца снова испугалась.
– Я сейчас врача позову! – крикнула она и, не утруждаясь обходить койку, перемахнула через нее, чтобы нажать на кнопку у изголовья.
Спустя пару минут Энцу выставили из палаты, а за Джека взялась чуть ли не вся смена, но Джек отвечал на вопросы только о самочувствии, а в остальном успешно симулировал избирательную амнезию. Потом снова заснул. Правда, теперь ненадолго.
С того дня Джек пошел на поправку.
Чуть позже, после обеда, Энца вернулась. Теперь Джек соображал немного лучше, отметил про себя, что напарница выглядит нормально, не бледная, хоть и не особо веселая. Правая рука была на перевязи, и на плече под черной фуфайкой топорщилась повязка.
Одежда, кажется, была та же самая, что и в ту ночь кануна Дня мертвых. Только мятая, будто ее стирали и сушили на батарее. Зная Энцу, Джек подумал, что так и было.
– Хочу есть, – тоскливо сказал Джек. – И курить.
– Еда вот, – Энца торопливо указала на две тарелки на тумбочке, с бульоном и кашей. – А курить… Джек, наверно, нельзя уже. Раньше тебя сохраняла магия, и энергию можно было восполнить, а теперь… ну, а вдруг теперь она больше не будет восполняться? Что, если мы с тобой совсем скоро станем обычными людьми, такими же, как все здесь? И к тому же, ты знаешь… тут совсем другая медицина. Они много чего не могут.
Она криво улыбнулась.
– Хорошо, что с моей раной Саган тогда помог. Здесь никто бы не смог снять остаточный негатив от ведьминого удара. Она и так медленнее заживает… Джек! Не вставай, ты чего?.. нельзя же.