Джек повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Вряд ли у нее на уме сейчас были такие прозаические вещи. По покрасневшим глазам можно было догадаться, что она думает.
Ведь к ним уже никто так не придет. Яков не скажет скрипучим голосом: «Ну, что, живы?» Анна не всплеснет руками, не будет ахать и причитать, пытаясь обнять сразу обоих. И что там с ней, проснулась ли, пришла ли в себя? Этого уже никогда не узнать.
– Да, – сказал Джек. – Ты права. Правда, между нами и каким-либо образованием стоит отсутствие документов, но думаю… думаю, что при определенном везении мы сможем решить этот вопрос.
Энца сумела сдержать слезы, и Джек легонько встряхнул ее за плечо.
– Ты же понимаешь, – первый раз тогда сказал он, – что все могло быть хуже?
Энца кивнула.
– Ты могла стать тараканом, а я… я, к примеру, мог стать драконом.
– Чего это драконом? И почему я – тараканом?
– Даже не представляю, что великий и могучий я мог стать кем-то мельче, – с достоинством отозвался Джек.
Потом отвлекся и сказал:
– Смотри, там начальство Серому, кажется, выговор делает.
Сергей, втянув голову в плечи, печально кивал, а Борис разве что ногами не топал, издалека напоминая увлеченного актера провинциального театра, которому поручили ответственную роль злодея. Минут через пять он выдохся, вручил Сергею пакет с апельсинами и ушел.
Апельсины Джек и Энца поделили между собой – Сергей на них уже смотреть не мог,
– Подумать только, – жмурясь от удовольствия, сказала Энца, – у них тут китайские яблоки запросто можно купить, целый год.
Она доела дольку, подумала и корочку тоже закинула в рот.
– Она ж горькая, – невольно поморщился Сергей. – И это не яблоки, а апельсины. А у вас что, их не продают?
– Не-а, только зимой, – отозвалась Энца. – Совсем недолго. И очень дорого.
Они с Джеком на разные лады повторяли «апельсин, ап-эльсин, апель-син», потом засмеялись, видимо, что-то поняв. Сергей только вздохнул. Потом, пока они были увлечены апельсинами, он написал длинное сообщение своему начальнику.
***
На следующий день он снова приехал, очень долго разговаривал с Сергеем, а потом подошел к Энце и Джеку, которые сидели на обычном месте в холле.
– Нам надо поговорить, – решительно сказал Борис. – Сергей утверждает, что вы из параллельного мира.
Некоторое время напарники ошарашенно смотрели на него, потом переглянулись.
– А я думала, он ду… эм… невнимательный, – вырвалось у Энцы.
– Борис, неужели вы в такое верите? – удивился Джек. – А вроде серьезный человек.
– Это правда или нет? – уже немного тише спросил Борис.
Джек пожал плечами.
– А это имеет значение?
– Да, – сказал Борис. – Огромное значение.
– Ух ты, – невольно сказала Энца, настолько серьезным стало лицо Бориса.
Джек скрестил руки на груди и тонко улыбнулся.
– Объясните, – сказал он. – Какое значение?
Борис явно заволновался, но постарался сдержаться.
– Научное, – ответил он. – В основном, научное. Я работаю… немного по другой специальности, но если Сергей прав, то я могу найти средства, техническую базу… я могу развернуть широкие исследования…
Вежливое недоверие в глазах Энцы и Джека его раздосадовало.
– Пусть это фантастично звучит, – упрямо сказал Борис, – но я верю в параллельные миры. Я мечтал об этом с детства. Да, я пошел в науку только за этим! Я годами пробирки перекладывал и писал чертову диссертацию, чтобы у меня было чертово научное звание и лаборатория!
Энца вздохнула, сочувствуя его нелегкому пути, а менее сердобольный Джек уточнил:
– Мечтали – о чем?
– О том, что… о том, что у меня будут доказательства. Что я смогу развернуть исследования. Что мы откроем двери в другое пространство!
– Ну, это вряд ли, – отозвался Джек, а Энца согласно кивнула:
– В наш мир попасть нельзя, – сказала она. – То есть, попасть можно, но на границах живые существа искажаются и перестают быть собой. Никто никогда не возвращался.
– То есть… это правда? – спросил Борис. – Это правда? Я хочу доказательств. Есть ли у вас… документы? Паспорта? Телефоны? Или у вас средневековье?
– Почему сразу средневековье? – оскорбился Джек. – У нас все так же, как тут… почти.
– У нас нет документов, – с сожалением сказала Энца. – Мы нечаянно сюда попали. У меня с собой вообще ничего не было.
Она с тоской вздохнула – но не потому, что вспомнила дом, а потому, что, кажется, их возможность как-то тут определиться, таяла.