***
Артефакты пути перенесли Веронику вместе с супругом в составе делегации перворожденных прямо к Заветному лесу. Исполинские деревья, ветки которых переплелись между собой так, что невозможно было войти и даже вползти под их сень, возвышались казалось до неба, радуя взгляд щедрой зеленью и поражая своей величиной. Старейшина эльфов, прочертив какие-то особые знаки в воздухе и прошептав священное заклинание, ступил первым на появившуюся тропинку. В образовавшуюся щель можно было пройти только по одному, наследница шла в середине цепочки. Пели птицы, буйно цвел подлесок, попадавшиеся на пути неширокие речки, больше похожие на большие ручьи, весело несли свои воды. Ни одного признака увядания, о котором твердили при дворе Эдуарда III.
- Зачарованная дорога Владыки, -- пояснил один их эльфов.-- Здесь никогда не ступала нога человека.
Шли не очень долго, одна тропинка исчезала, на ее месте возникала другая и в это время окружающее словно покрывалось дымкой. Наследница Элиндрадиэля даже не успела устать, как перед ее глазами возникла огромная луговая поляна, над которой смыкались кроны нескольких деревьев. В центре лужайки стояла небольшая группа соотечественников отца Вероники,среди них особенно выделялся высокий, привлекательный мужчина с седыми, длинными волосами. Завидев пришедших, он вышел вперед и медленно подошел к девушке. Эльфы, ее сопровождающие, расступились.
- Правитель Филинель,--послышался чей-то шепот.
В удивительно больших глазах правителя, поразивших людей всеми оттенками зеленого цвета, можно было увидеть теплоту, доброту и открытость сердца, а на уставшем лице хорошо читались доброжелательность и интерес.
--Я рад приветствовать тебя на земле предков, --раздался бархатный чарующий голос.-- Без всяких условностей мы принимаем в свою семью человека. Наш дом - теперь твой. И хочу заверить: это не только потому, что от твоей крови и способностей зависит выживание целой расы... Ты - дочь давно утраченного нашего сына, его плоть, его продолжение.
Вероника ожидала насквозь фальшивого приветствия, демонстрирующего высокомерие и претенциозность эльфов, о которых не раз слышала, а встретила душевную встречу. И пусть Филинель не обнял ее, не прижал к груди, а лишь трепетно провел рукой по волосам и как-то по особенному вздохнул. Но именно эта сдержанность сказала о многом.
Пряди эльфов никогда не седеют. Это знала она еще в монастыре. Лишь сильное горе и долгие страдания могут изменить их цвет. А еще аура власти и силы, исходящая от правителя, тесно переплеталась с отеческим добросердечием и окутывала Нику словно ласкающим коконом.
- Я не одна, со мной мой жених - Лаверлин де Рос, - еле справившись с волнением, произнесла Вероника.
- Выбор дочери моего сына для нас священен. Добро пожаловать в наши леса, юноша! Лишь только вы вступили под кроны вековых деревьев, мы начали готовиться к встрече. Сейчас наши женщины заканчивают накрывать на стол и первый тост, который я бы хотел поднять, будет о долгожданном счастье обретения.
- Но, -- замялась девушка, окидывая взглядом остальных встречающих. Их некогда блестевшие жизнью и озорством глаза, потускнели, хоть и смотрели с надежной и ожиданием. Ожиданием чуда. --Я бы желала сначала посетить священную рощу.
--Ты боишься, что не сможешь ее оживить?-- грустно улыбнулся Филинель.-- В твоих венах течет кровь моего сына, я это ясно чувствую, и душа твоя столь кристально чиста и прекрасна, что Гуми примут твое обращение и молитву.
- Я, все же, настаиваю, - непреклонно возразила наследница.--Для всеобщего праздника нужна более весомая причина, чем возвращение одной из дочерей. Ведь многие эльфы так и остались в человеческих землях после изоляции Заповедных лесов.
Вероника умела настаивать на своем, особенно когда была убеждена в правильности выбора, вот и сейчас коронованный родственник с ней согласился.
Еще вчера вечером старейшина рассказывал девушке о красивых деревьях с серебристыми листьями, приносивших совсем недавно жизненно важные плоды два раза в год. Сейчас же перед наследницей стояли поникшие исполины, листья которых окрасились багрянцем.
Ни плодов, не птиц в ветвях, поющих веселые песни и щебечущих о своем.
- Что мне следует делать?-- посмотрела она на правителя.
- Все, что подскажет твое сердце. Во время Таинства мы все стояли за чертой, образованной резедой, означающей для эльфов - великую ценность. Никто не смел переступить ее вплоть до возвращения к нам Говорящего с деревьями. Наши предания гласят, что прервавший общение нанесет смертельную обиду роще и она может отказаться плодоносить.