По воскресеньям и праздникам наша семья отправлялась в церковь в Екимовичи, за три версты от деревни. Те, кто оставался дома, молились все вместе. Пели псалмы, читали акафист. Пели все. И я не составлял исключения. Но в одиннадцать лет я стал безбожником. Случилось это вскоре после поступления в Рославльскую гимназию. До гимназии я молился. А там многие ученики смеялись надо мной и упрямо твердили: «Бога нет! Бога нет!»
На рождественские каникулы я приехал домой в Караковичи. Перед обедом, прежде чем сесть за стол, все молились. Я стоял и не крестился. Мой дядя, Андрей, спросил:
– А ты, Сергей, почему не молишься?
– А чего зря-то молиться?
– Как «зря»?
– Да очень просто: бога-то нет.
Дядя Андрей посмотрел на меня строго, а потом с иронией заметил:
– Ученый стал.
Вскоре и соседи узнали, что я не верю в бога. Раньше они смотрели на меня обыкновенно, как и на других мальчишек моего возраста. А теперь по-иному. Зачастили к нам. Когда входили в дом, то еще с порога спрашивали: «Ну, где тут безбожник?» Приходили взглянуть на Сергея-безбожника и крестьяне окрестных деревень. Авторитет мой в глазах окружающих поднялся. А за собой я заметил, что как будто повзрослел…
Но я забежал вперед, вернусь ко времени более раннему.
Одни наши родственники рассуждали, что не все и богатые отдают детей в ученье. На что другие отвечали:
– Богатых не надо учить, денег у них хватит на жизнь и без ученья, а вот беднякам учить детей необходимо, иначе нет надежды выбиться из темноты.
Дядя Андрей считал меня смышленым и в знак расположения купил мне кожаные сапоги. И впоследствии дядя Андрей не раз покровительствовал мне.
От него зависело решение моей судьбы, когда соседние помещики Смирновы, надумав готовить своего сына для поступления в Рославльскую гимназию, стали подыскивать ему товарища. Указали на меня, как на подающего надежды ученика. Смирновы послали за дядей Андреем и стали уговаривать его отдать племянника учиться с их сыном в город. Дядя Андрей навел справки, во что обойдется учение в городе, узнал, что потребуется на это не менее 100 рублей в год, поежился, но порешил:
– Пусть хоть один из нас будет ученый.
Меня и младшего моего братишку Гришу решили отправить на житье к Смирновым, где я и сын помещика Александр должны были готовиться к экзаменам в гимназию.
Нам с Гришей дали мешок, набитый сеном, две подушки, чистое белье. Дали чаю и сахару, крупы и краюху хлеба.
Привез нас к Смирновым дядя Андрей. Стояла зима. Устроившись на розвальнях, мы с Гришей высматривали по дороге заячьи следы. Их было особенно много возле Пентюховой пасеки, через которую мы подъезжали к поместью.
Вскоре открылся нам довольно большой, длинный дом с двумя подъездами по бокам. Подкатили к первому подъезду, остановили лошадь, забрали свой скарб и с трепетом поднялись по крутой лестнице в переднюю. Сложили пожитки под стол у окна и стали ждать. Нас встретили хозяева. Тут же был Саша, вместе с которым мне предстояло учиться.
Саша был одет по-барски: в короткую курточку, длинные штаны, на ногах башмаки. Он был наголо острижен в противовес нам – лохматым, нестриженным.
Нас оглядели, попросили пройти на кухню, угостили чаем. Потом показали довольно просторную учебную комнату рядом с передней. Тут стоял большой стол с книгами и тетрадками, несколько стульев, две кровати – для учителя и Саши.
Представили нас учителю Алексею Осиповичу Глебову, семинаристу последних классов. Он мне показался очень симпатичным и приветливым. Одет он был в вышитую рубаху-косоворотку, сверху пиджак, брюки навыпуск.
Алексей Осипович говорил с нами ласково, расспрашивал, кто что знает по чтению и письму, объяснял, что мы будем проходить.
И вот дядя Андрей распрощался со Смирновыми и с нами, приказал учиться старательно, не баловаться и с тем уехал. На следующий день приступили к занятиям. Но прежде осмотрели картины, висевшие в учебной комнате. Это были приложения к «Ниве», – гравюры с картин Ю. Клевера, К. Маковского, иллюстрации П. Боклевского к «Мертвым душам» Гоголя.
«Нива» выписывалась Смирновыми многие годы, и мы еще долгое время листали. рассматривали, читали знаменитый иллюстрированный журнал. Из «Нивы» мы многое узнали о том, что творится на белом свете. Все неведомое и непонятное объяснял и растолковывал Алексей Осипович.
В первый день ученья мы читали вслух. Алексей Осипович указывал, что читать, а сам слушал. Саша читал лучше нас. Да и понятно – он был хорошо подготовлен. Но и мы не робели. Ученье подвигалось. Мы бойко читали, писали. Читали про Гулливера, Робинзона Крузо, былины про Илью Муромца, Добрыню Никитича, Алешу Поповича. Читали из Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева, Некрасова. Книги брали в Рославле, в библиотеке.