— Что-то ты рано сегодня, — сказала она, наливая Конраду кофе. — В «Пост» напечатали замечательный некролог о твоем отце.
Развернув газету, она показала фотографию с заголовком под ней: «Захоронены останки генерала запаса ВВС, найденные в Антарктиде».
Со старой фотографии, где-то из 1968 года, на Конрада смотрел отец, лихой астронавт, воплощение американских ценностей.
— Нужно воспользоваться моментом и сделать документальный фильм для «Дискавери», — заметил Конрад. — Как ты сказала, забыть о прошлом и жить будущим. Я съезжу в Мэриленд, посмотрю, не клюнет ли Мерседес на этот материал.
— Смотри, чтобы заодно она не клюнула на тебя, — произнесла Брук, не отрываясь от газеты. — Она, к сожалению, не монахиня.
Конрад замер, испугавшись, что во сне говорил о Серене, но тут увидел ее сразу на четырех каналах по телевизору: она рассуждала о нарушении прав человека в Китае накануне Олимпиады и об экологической катастрофе, в которую китайцы ввергают весь мир бесконтрольным промышленным загрязнением атмосферы. По двум другим каналам речь шла о вспышках птичьего гриппа на территории Северной Америки: от инфекции гибла домашняя птица, но пока не было замечено случаев передачи вируса от человека к человеку. Доктор в маске вещал с экрана, что это лишь дело времени.
— Я смогу постоять за себя, — отшутился он и поцеловал Брук.
На крыльце Конрад огляделся, но не заметил никаких подозрительных машин. Рыщущих вокруг шпиков тоже не наблюдалось. Он энергичным шагом прошел до Тридцать первой улицы, остановил такси и уже в машине сказал водителю:
— Едем на вокзал.
Брук проводила такси взглядом и вернулась в кабинет. В комнате что-то было не так. Осмотрев книжный шкаф, она заметила пару книг не на своем месте. Так, Конрад что-то доставал с полки. Внезапно, до нее дошло: не что-то, а ту самую книгу, которую все ищут.
Значит, он расшифровал книжный коде памятника.
Подойдя к шкафу, Брук вынула «Тома Сойера» и перелистала страницы. Нужные слова были обведены карандашом.
СОЛНЦЕ СИЯЕТ НАД РАВНИНОЙ ДИКАРЯ
Она собралась поставить книгу на место, как вдруг заметила разрезанный переплет. Под разрезом виднелся потайной карман. Брук чертыхнулась, принесла с кухни лезвие и дрожащими руками аккуратно прорезала внутреннюю часть обложки — получилось что-то вроде клапана. Она с величайшей осторожностью оттянула его кверху. Открывшийся карман пустовал, но внутри, как на промокашке, отпечатались разводы надписи. Словно в тумане, объятая ужасом, Брук прошла в холл и поднесла книгу к зеркалу. Некоторое время она не могла заставить себя посмотреть на надпись. В зеркале четко отразилось слово «Звездочету».
— Черт возьми! — выдохнула она.
Все это время карта была у нее перед носом… Надо же прошляпить такую ценность!
На телефоне с кодируемым сигналом она нажала кнопку прямого вызова номера в Джорджтауне и назвалась оперативному дежурному:
— Это Скарлет. У меня срочное сообщение для Осириса.
ГЛАВА 6
Молодецкого вида проводник вошел в купе первого класса экспресса «Асела» и предложил меню с горячими и холодными блюдами. Конрад выбрал диетические хлопья с отрубями. Единственный, помимо него, пассажир купе, парень, похожий на защитника в американском футболе, которого втиснули в цивильный костюм, заказал «яичницу Большого Боба».
Тут Конрад и распознал слежку. Только федеральный агент отправляется первым классом и заказывает при этом «яичницу Большого Боба», эдакий кулинарный моветон.
Выходит, надежды на уединение, за которое Конрад заплатил, пошли прахом. Он поменял билет бизнес-класса, выяснив, что вагон первого класса пуст. Похоже, больше никого из пассажиров не соблазнила возможность попробовать бесплатную яичницу за дополнительные восемьдесят долларов. Никого, кроме соседа — Большого Боба.
Конрад выругался про себя и посмотрел в огромное панорамное окно на голые пастбища Пенсильвании, пролетающие мимо. «Асела», самый скорый поезд на континенте, двигалась из Вашингтона в Нью-Йорк со скоростью 150 миль в час. Конрад надеялся увидеть Серену до обеда и к ужину вернуться к Брук, чтобы никто ничего не заподозрил. Что ж, и эта скорость оказалась недостаточной, потому как вот он, Большой Боб, улыбается проводнику, выливает в кофе пару порций сливок и высыпает три пакетика заменителя сахара, притворяясь при этом, что читает «Уолл-стрит джорнал», пока ждет свою яичницу.