– Ральф Лесли тебе обязательно в этом поможет, – помрачнев, ответил он.
– Да, поможет… – как эхо, повторила она и уткнулась лицом в колени, но через несколько мгновений выпрямилась и посмотрела на Линдсея. – Я видела бой в лесу: маленький отряд пеших воинов попал в засаду, и среди них был ты. Мне кажется, ты в большой опасности, Джейми. А потом было еще несколько сцен – мы с тобой на церковном дворе, какие-то сражения с участием великого множества людей, лев над холмами, – но их смысла я не поняла.
– Знаешь, мне пришла в голову одна мысль, – задумчиво произнес Линдсей. – Ты рассказывала, что твой отец и пастор Хью задавали тебе вопросы, и ты все увиденное описывала подробно.
– Да, но так было во время видений, а не после.
– А мы попробуем после. Итак, давай начнем с первого. Рассказывай, что помнишь, а я буду помогать, задавая вопросы.
Подумав, Исабель решила, что попробовать стоит, и кивнула. Потом она, закрыв незрячие глаза, сделала несколько глубоких вздохов. Наступившую тишину нарушало только потрескивание дров в очаге и едва слышное дыхание прорицательницы. Потом Линдсей заметил, как у нее задрожали веки.
– Я вижу паломника, стоящего на ступенях церкви под моросящим дождем, – начала Исабель и в нескольких словах описала церковь. – Он спускается во двор и подходит к боярышнику, который хранит одну великую тайну… Паломник – это властелин ветров…
Ее голос сделался совсем тихим. Линдсей был поражен до глубины души. Пастор Хью не так давно обнародовал похожее предсказание, и Джеймс, как все на Пограничных землях, знал о нем, но, услышанное из уст самой прорицательницы, оно потрясло его до глубины души.
Как она могла узнать о боярышнике, росшем в боковом дворике, ведь она никогда там не была? И откуда ей известно, что он, Линдсей, подходил к нему в этом самом плаще, что сейчас на нем? Но какой великий секрет хранит куст в церковном дворе? Джеймс нахмурился: он знал лишь о тайной могиле матери Уоллеса, его дорогого, безвременно погибшего друга…
– А теперь я вижу сражение на берегу широкого ручья, – продолжала Исабель и торопливо, но очень подробно и красочно описала явившуюся в видении череду сражений и льва, взиравшего с высоты на шотландские холмы, как будто и не теряла зрения.
– Вот как? Царственный лев с высоты оглядывает страну, словно сторожа ее покой? – переспросил он тихо. – Кто он, Исабель?
Девушка задумчиво наклонила голову и сказала:
– Это Роберт Брюс, граф Каррик. К весне он возложит на себя шотландскую корону, но верх над англичанами он возьмет лишь через много лет, и наша независимость, увы, продлится недолго. О, сколько еще предстоит войн, сколько прольется крови! Только через пятьсот лет Англия и Шотландия смогут жить в мире, но это будет уже совсем иное время, когда по земле пролягут дороги из железа и по ним без помощи лошадей побегут огромные повозки…
Линдсей изумленно воззрился на нее.
– Властелина ветров захватят в плен, – продолжала Исабель.
– Кто? – подался вперед Джеймс.
– Сокол из башни. Властелин ветров не должен ему доверять!
– Когда это произойдет?
– Скоро, скоро… – Исабель помотала головой, словно протестуя против того, что видела, и вдруг замерла. – О, я вижу плотно сложенный пергамент, который выпал из руки связанного человека. Властелин ветров хранит секрет царственного льва и готов защищать его ценой собственной жизни. А вот еще один пергамент, на нем что-то написано, но… – Она нахмурилась. – Слова исчезли, как будто их никогда и не было.
Линдсей похолодел: никто, кроме него, не мог знать о письме, которое Уоллес тайком бросил на землю в ночь ареста; позже Джеймс вернулся за ним и с тех пор хранил как зеницу ока, никому не обмолвившись ни словом о своей тайне.
Несколько мгновений Исабель молчала, потом со вздохом открыла незрячие глаза и вопросительно склонила голову набок, ожидая, что скажет Линдсей. Теплый отсвет от очага придавал ее слепому взгляду осмысленное выражение.
– Я здесь, Исабель, – тихо позвал Линдсей. Она протянула на голос руку, и он взял ее. – Теперь я верю, что ты прорицательница от бога. Теперь понимаю, почему твой отец так берег тебя, а священник записывал каждое твое слово. Ты помнишь, о чем только что мне рассказала?
– Кажется, что-то о тебе, о грядущих сражениях и о будущем Шотландии, – покачала она головой и, зябко поежившись, натянула поплотнее одеяло.
Он прижал ее к себе, чтобы согреть, и ровным голосом, стараясь не выдавать своего волнения, пересказал услышанное.
– Джейми, если ты не откажешься от затеи с обменом, ты попадешь в большую беду, – печально проговорила девушка, когда он закончил. – Властелина ветров возьмут в плен.
– Я привык к опасностям, – ответил он. – Повстанцам приходится сталкиваться с ними сплошь и рядом, и меня сейчас беспокоит отнюдь не угроза ареста. И потом, неизвестно, когда это произойдет – завтра, через неделю, а то и через несколько лет, правда? – Он посмотрел на нее сверху вниз и добавил с лукавой усмешкой: – Кроме того, твое пророчество может иметь чисто символическое значение: мужчин берут в плен не только силой оружия.
– Да? – удивилась девушка. – А как еще?
– Ну… иногда они теряют свободу, отдав сердце любимой…
Он замолчал, и в комнате снова повисла тишина.
– Нет, в моем видении не было никакого символа, – прошептала Исабель. – Тебе угрожает настоящая опасность. Ты можешь лишиться не только свободы, но и жизни.
– Что ж, если и так… – хмыкнул горец. – Мне не впервой. Но я хотел сказать тебе одну вещь, – добавил он, посерьезнев. – Тот пергамент, о котором ты упомянула, существует на самом деле.
– Правда? – широко раскрыла она глаза. – Что в нем написано?
– В ту ночь, когда арестовали Уоллеса, он незаметно бросил на землю маленький сверток, который прятал в руке, – бедняга Уилл был связан, как ты и сказала. Когда его увезли, я нашел сверток – сложенный в несколько раз пергамент, который ты описала. Исабель, об этом после смерти Уоллеса знал только я.
– Пергамент все еще у тебя? – взволнованно спросила девушка.
– У меня.
– Что это?
– Письмо епископа Ламбертона, адресованное Уоллесу. Епископ сообщает, что заключил с Робертом Брюсом тайное соглашение о взаимопомощи и совместных действиях против англичан, и приглашает к нему присоединиться. Об антианглийской позиции Шотландской церкви хорошо известно, но из письма ясно, что ее разделяет и граф Каррик, который не прочь поддержать вождя повстанцев.
– Святые угодники! – воскликнула девушка. – Если бы это письмо попало в руки англичан, надеждам Брюса на трон пришел бы конец, как и его жизни, а будущее Шотландии оказалось бы под угрозой.
– Да, – кивнул Линдсей. – Вот почему я не решился отослать пергамент ни епископу, ни Брюсу, а оставил у себя: ведь по дороге англичане могли его перехватить. Я действительно решил хранить тайну царственного льва как зеницу ока.
– Наверное, ты просто кладезь секретов… – задумчиво протянула девушка, и между ее тонких черных бровей залегла морщинка.
– Верно. Мне просто некому их рассказывать: я мало кому доверяю. Да кто меня станет слушать, кто поверит предателю?
– Я тебе верю, – убежденно сказала Исабель. – А вот ты мне нет.
Пытаясь разобраться в своих чувствах, он несколько мгновений всматривался в ее тонкое, с резкими тенями лицо, освещенное теплым светом очага. Что он испытывает к прекрасной прорицательнице? Благоговение? Да. Уважение? Безусловно. Внезапно Джеймса пронзила ошеломляющая догадка: он любит Исабель, в этом нет никакого сомнения! Но мгновенную радость тотчас затмила боль. У его любви не было будущего.
– Ты ошибаешься, – сказал он. – Я тоже тебе верю.
Девушка молча прижала ладонь к его обнаженной груди, и он испугался: вдруг она почувствует, как неистово бьется его сердце?