Поев, я решила подняться наверх, чтобы переодеться: мы решили погулять у фонтанов вечером. Кот увязался за мной, и я уже строила планы, как бы его потихоньку запереть в комнате, а то он мне всю романтику погубит. А так: ночь, тишина, луна на черном небосводе перемигивающимся бриллиантами звезд, и мы с Коулом идем под ручку по главной площади. Я совсем размечталась, и чуть не споткнулась на верхней ступеньке лестницы. Но тут снизу донесся грохот и чей-то визгливый голос проорал: "Держите демона!".
Я подошла к перилам и с интересом через них перегнулась, разглядывая обстановку в зале. В дверном проеме стояло пятеро стражей и четыре стихийных мага в длинных, до пола мантиях. У каждой мантии был свои цвет: алый, видимо изображавший магию огня, коричневый — земли, синий — воды и голубой — цвет магии воздуха. Орал священник в черном балахоне, похоже тот самый, которого я видела на рынке, при этом он еще и тыкал пальцем в… Коула? Я удивленно посмотрела на воина и увидела, что он медленно поднялся из-за стола и выступил вперед.
Какая глупая ошибка, ну ничего, сейчас они во всем разберутся, жаль только, что поход к фонтанам задерживается. Я сжала в руках шершавый пульсар, решив вмешаться, если ситуация станет критической.
Четыре мага рассредоточились по четырем сторонам от замершего в центре Коула и подняли свои посохи с камнями соответствующих цветов в навершии. Я усмехнулась: магия ему не страшна. Священник поднял вверх висящий на шее крест и что-то проорал, одновременно из наверший посохов вырвались четыре яркие молнии и, сверкнув в полумраке таверны, устремились к кресту, врезавшись в него с треском и звоном. Священник покачнулся, но устоял. Тут крест ярко вспыхнул зеленым светом и еще одна ветвистая молния ударила в грудь Коулу. Все произошло так быстро, что я не успела среагировать. Коул покачнулся и… очертания его фигуры под черным плащом поплыли, меняясь и колеблясь так, будто он весь был окутан туманной дымкой. Он вздрогнул и покачнулся, сделав шаг назад. А молния все била и била по его груди, шипя и щелкая ветвящимися концами. Я резко перепрыгнула через перила на пол первого этажа, присела, гася силу удара, и бросилась к напарнику, на ходу формируя прозрачный двусторонний шит. Я врезалась в него, прикрывая своей волошбой, и мы оба упали на пол, сцепившись в объятьях. Священник взвыл, крест ярко вспыхнул и расплавился в его руках, оставляя волдыри и слезающую кожу. Колдуны прекратили колдовать, наступил полумрак и тишина, нарушаемая лишь слабыми всхлипами скорчившегося на полу священника. Я с трудом поднялась, меня шатало, из носа текла кровь.
— По какому праву ты вмешалась, ведьма?!
Я обернулась к магу воздуха и оскалилась в улыбке.
— Он. Мой. Друг. — Тихо и четко, чтобы дошло до каждого.
— Ты дружишь с демоном? — Легкая усмешка и сквозящее в тоне явное превосходство мастера над ученицей.
Ну, мы еще посмотрим кто тут ученица.
— Он не демон, он человек.
— Ты так в этом уверена? Тогда обернись, и повтори то, что только что сказала.
Я пожала плечами и обернулась.
Сердце остановилось, а потом оттаяно забилось о ребра, еще не веря, но уже понимая.
Коул медленно поднялся с пола, на котором валялся сброшенный плащ и так же медленно расправил большие кожистые крылья черного, как его кожа цвета. Он не смотрел на меня, его глаза прикрывала отросшая челка, а из-под верхней губы виднелись кончики двух белоснежных клыков. Но не это главное. Он стал чуть ли не в два раза больше, одежда трещала по швам, сползая ошметками с плеч, а пальцы рук и ног украшали длинные черные когти, очень острые на вид. Я замерла, не зная что мне делать, что сказать и как проснуться. Он, наконец, поднял голову и я поняла, что цвет его глаз остался прежним — голубым. Только теперь не было ни зрачка, ни белка, а только спокойная голубизна замерзшего моря. Это было все, что я увидела.
— Зачем? — Какой у меня хриплый голос. Как больно и пусто в груди, будто вырвали сердце.
— Прости. — Тихо, так тихо, лишь на пределе слышимости.
— Ты соврал! — Я крикнула это ему в лицо, с ужасом чувствуя подступающие слезы, и понимая, что не врал, а просто молчал кое о чем, например о том, что является высшей нежитью! — А как же наша прогулка под луной? — Но тут до меня дошло, что я мелю полную чепуху, и я бросилась наверх по ступеням.
— Ллин!
Не оборачиваться, ни за что не оборачиваться, но я обернулась. И увидела в его глазах такую тоску, что захотелось удавиться, умереть и снова забыть, забыть, забыть!…
Но память, будто издеваясь, уже возвращалась толчками, заставляя кружиться голову, и сползать меня по стене на ступени, прижимаясь к ней спиной.
Отныне ты воин, защищающий свет, оберегающий жизнь. Ты будешь нести Надежду, ты станешь вести за собой армии и побеждать смерть везде, где бы ее ни встретила. Клянешься ли ты служить Господу нашему отныне и вовеки веков?
— Клянусь
— Клянешься ли хранить и оберегать жизнь, выполняя ее просьбы и желания?
— Клянусь
— Клянешься ли истреблять нежить везде на своем пути и отдать жизнь свою, защищая живых?
— Клянусь.
— Встань, и иди, ангел смертных, принцесса Нейллин, последняя из рода шейер.
Я застонала, пытаясь забыться, потерять сознание, хоть как-то остановить поток воспоминаний. И не могла.
Боль окружает со всех сторон, вгрызается в душу, причиняет жуткие мучения. Он демон, я погубила демона, и сейчас я вишу на карнизе над пропастью, наполненной лавой, которая обжигает жаром ноги. А он склонился над трещиной и протягивает мне руку, крича и умоляя, что бы я за нее схватилась. Я подняла голову и взглянула в безумно любимые голубые глаза без белков.
Я должна выполнить миссию и закрыть проход.
Но я не могу.
Сердце похоже сейчас разорвется от боли. Господи, прости меня, но я не могу! Слишком больно вновь идти рядом с ним, говорить с ним и спорить, прижиматься к нему, и целовать. Я не смогу! В конце концов я тоже человек.
Рука разжалась легко. И я стала падать все ниже и ниже, до последнего глядя в эти глаза, наполненные болью и отчаянием.
Прощай.
Я сидела на лестнице и плакала навзрыд. Меня трясло, но я все вспомнила.
Мне дали вторую жизнь, второй шанс, забрав память. Я сама так захотела.
Но он снова нашел меня, и воспоминания вернулись. Боже, как больно внутри, как больно! Вдруг я почувствовала теплый шершавый язычок, который слизывал соленые слезы с моих щек. На коленях сидел Обормот, прижимаясь ко мне и тихо мурча. Я обняла его и зарылась лицом в мягкую серую шерстку, все еще тихо всхлипывая.
Часть 2
— Где он?
— Его увели маги, они надели на него что-то вроде золотых наручников. Он даже не сопротивлялся, все на тебя смотрел и шевелил губами, а потом его увели куда-то.
— Солнечные наручники. Они поглощают почти все силы, в них невозможно колдовать.
Обормот потерся о мою щеку мордочкой, а потом чихнул.
— Не переживай, ну подумаешь демон, ну и что? Зато он тебя любит, этого только слепой не заметит, а я пока еще зрячий.
Я вздохнула.
— Я знаю, но ты не понимаешь! Я воин света, я спасаю жизни и убиваю нечисть.
Котик сочувственно покрутил лапкой у виска.
— Я, конечно, понимаю, что у тебя шок и все такое. Но это не повод, что бы сходить с ума и страдать манией величия.
Я фыркнула.
— Что ты понимаешь, ушастик, я серьезно! Меня когда-то призвал на служение ангел, и с тех пор я состою на службе света, обладая жизнью длинною в вечность и хорошими способностями к колдовству.
— Я с тобой, как с сумасшедшей спорить не буду. Ангел, так ангел, призвал, так призвал, мне то что, — я нахмурилась, меня явно не воспринимали всерьез.
— Ты мне лучше вот что скажи. Что мы будем делать дальше? Пойдем Коула выручать или нет, а то я слышал, что на рассвете он умрет.
— Он демон, — резко ответила я, вставая со ступеней, — и он умрет, как и положено нечисти. А утром мы отправляемся дальше!