– Подожди с извинениями. Как ты меня назвал?!
– Я не хотел, у меня это вырвалось случайно! Извините меня.
– Я задал тебе вопрос! Повтори! Что ты сказал?
– Я назвал вас Господин Метель.
Странник снова опустил взгляд и весь сжался, как бы ожидая удара.
– Ты назвал меня так, потому что слышал от кого-то это прозвище?
– Не наказывайте меня, я расскажу вам все. В городе, у подножия гор, все вас так называли. Мне говорили, что вы живете один высоко в горах, но я не предполагал встретить вас в этой хижине. Думал, что вы живете в замке, как все остальные правители. Все в городе повторяли, что Господин Метель совсем обезумел, что он проклят духами и не желает видеть мирской жизни, говорили, что господин затворник и не терпит гостей, говорили, что господин жесток и не терпит бродяг. Потому я так поспешно покинул город, хотя и имел желание там остаться и, может, смог бы заработать себе на новую одежду. Я бы не стал просить милостыню, я не нищий, но в дороге со мной приключились многие беды, отчего я стал похож на бродягу, а я ученый, я многое могу. Я знаю ремесла и грамоту.
– Тебе никто не сказал, почему меня называют Господин Метель?
– Сказали лишь, что вы холодны словно лед, и ни боль, ни страх, ни жалость неведомы вам. Что вы быстры в бою словно ветер и колючи как снег. Что вы родились от земной женщины, но отец ваш был истинно дух горных вершин, покрытых вечными снегами!
– И ты, грамотный человек, поверил во все эти сказки крестьян и не сделал никаких выводов?
– Слышал я о вас и прежде, далеко отсюда, в других землях. И не было у меня сомнений, что хоть половина из всего того, что вам приписывают, есть правда.
– Ну, коли так, вставай и иди умойся с дороги.
Не раздумывая ни секунды, бродяга вскочил, огляделся, и, все еще согнувшись, пошел в угол комнаты, где стоял на пне кувшин с водой. Я прошел вдоль стены и, открыв сундук, вытащил оттуда свою старую охотничью куртку, которой не пользовался долгое время. Войлочные штаны для верховой езды, сапоги, которые стали мне малы, и свежую рубашку, которую так ни разу и не надел. Обувь должна быть страннику впору.
– Возьми одежду, а свои старые лохмотья брось в огонь, – приказал я, даже не обернувшись.
– Как я смею, мой господин?!
– Это не просьба. Ты в моем доме. И не пристало здесь ходить оборванцем. И хватит причитаний.
Приказ странник исполнил быстро. Он стыдливо поглядывал на меня когда переодевался, и держался ближе к противоположной стене, там, где тень.
– Так-то лучше. Теперь ты больше похож на человека. Садись за стол.
Перечить мне он и не думал. Сел на краешек скамейки, все так же не решаясь поднять глаза.
Я сам наполнил его кружку вином и пододвинул ломтики копченого мяса. Хлеб и сыр были в достатке.
– Нет причин беспокоиться. Никто не желает тебе зла. Ты не мог знать, что попадешь в мой дом, но коль ты здесь, то будь моим гостем.
– Спасибо вам, господин, никогда не забуду такой милости.
Странник ел не спеша, стараясь быть приличным и опрятным. Я лишь пил вино и смотрел в очаг, где набирал силу огонь, пожирая сухие бревна, которые были брошены поверх старых лохмотьев странника.
Некоторое время я не беспокоил его, ждал, пока тот насытится. Возможно, мне почудилось, а может, и нет, но когда огонь уничтожал рваную одежду моего гостя, то чувствовался слабый аромат, словно в костер подлили немного розового масла. Наверное, показалось…
– Как твое имя? – спросил я, когда с едой было покончено, наливая ему еще вина.
– Син. Мое имя Син.
– Давно ты в пути?
– Третий год.
– У тебя заметный акцент, ты издалека?
– Маракарец.
– Что привело тебя в мои земли?
– Беда, мой господин. Земли – сплошь каменная пустыня. Война и разорение сделали их совсем не пригодными для жизни. А налоги хана так непомерно высоки. Когда-то там было можно жить, сейчас же только ветер да разорение.
– Армия моего брата добралась и туда?
– Я не хотел этого говорить. Но, к сожалению, это так, мой господин. Мне казалось, что великий князь не пожелает в зиму идти через горы, и я отправился сюда в поисках лучшей доли.
– Какие науки знакомы тебе?
– Астрономия. Математика. Руны.
– А ремесла? Ты говорил, что знаешь ремесла?
– Я практиковался в постройке галер, но здесь нет ни судоходных рек, ни морей, ни океана, я смогу быть плотником и честно зарабатывать свой хлеб.
– Но в моих землях строгий запрет на вырубку леса, так что твое умение будет не очень прибыльным. Скорей потребуется камнетес. Ты смог бы прочитать рукописи?
– Смог бы, коль они были бы.
Я взял лист бумаги и написал рунами, теми, что видел в книге и переписал себе по памяти, свое имя.
– Прочти.
Син долго изучал надпись, вертел листок бумаги в руках, прищуривал глаз, а потом сказал:
– Отрешенный.
Ну разумеется. Мне никогда в голову не приходило переводить свое собственное имя с языка Ур-Гачи на наречие жителей долины. Все произносили мое имя, но мало кто задумывался над его значением. Хотя и тех, кто произносил его, было не много. Для всех я был господин, а не Хаттар.
Медленно, стараясь не делать резких движений, я достал свой клинок и протянул его страннику. На какое-то мгновение мне вдруг стало боязно отдавать его в чужие руки, ведь я никогда этого не делал прежде. Лишь однажды позволил его взять у себя своему учителю фехтования. Тот оценил его по достоинству и сказал, что оружие из тех, которое само выбирает себе хозяина.
Вопреки моим ожиданиям бродяга Син отнесся к оружию с неменьшим почтением.
– О! Какой славный клинок! Однажды мне уже приходилось держать похожий в руках.
– Клинок и вправду достоин похвалы, но сейчас меня интересует, что написано на лезвии.
– Это не руны Ур-Гачи. Хотя на первый взгляд и похожи. Знаю! – воскликнул мой гость. – Это знаки тринадцати лун, их значения.
– Календарь?
– Нет. Все сложней. Здесь очень тесная связь с движением луны по небу в течение года. Как словесная загадка. На рукоятке окончание в виде звезды с тринадцатью концами. И один больше других, не намного, но заметно.
– Что бы это могло значить? По-твоему?
– Если это не календарь, то вещь очень тесно с ним связанная. Здесь, я думаю, руны следует читать не как звуки, а как отдельные слова, по значениям. Если первая руна непроизносима, то она служит лишь для определения силы следующей руны, которая означает «ветер». Так выходит, что две эти руны можно прочитать как «ураган». Да! Именно ураган!
– Запиши на бумаге отдельными словами, как ты и говорил, – приказал я.
Странник проворно взял перо и бумагу, перевернул чистой стороной вверх и записал первое слово.
– Дальше идет руна Битлабур. Ее значение «война», но, оглядываясь на первые, мы можем прочесть ее как «разрушение». Или как агрессивное настроение самого урагана. Рун всего восемь. И две повторяются. Те же самые непроизносимые с усиливающим значением. Третья руна означает «ясность». Не в смысле погоды, а простоту и понятность следующих знаков. Следующие четыре последовательно означают три стихии. Огонь, воду и землю.
– Не получается. Один знак лишний.
– Я понял. Последняя непроизносимая не усиливает другие, а обозначает скрытность и содержит в себе все предыдущие значения, кроме разделительного знака, который, собственно, и руной не является, и говорит только о том, что этот самый клинок не совсем клинок, а еще и какой-то инструмент. Имеет двойное назначение. Теперь, если все это сложить, то получается что-то вроде «Быстрый как ветер, не знающий себе равных, ключ от сокровенных врат». Если, конечно, не придираться к мелочам, примерно так.
– Ключ?
– Простите меня, может, вы не это хотели слышать, возможно, вам знаком другой перевод этого странного текста, но, боюсь, это все, на что я способен сейчас, можно посмотреть толкования в большом кодексе чисел…
– Успокойся, Син. Никто прежде до тебя не смог прочесть ни единого знака на этом металле. Скольких ученых я ни спрашивал, все говорили, что подобный текст они не в состоянии понять. Твоя версия мне кажется убедительной. Тем более что она единственная пока, и я думаю, что теперь ты можешь смело просить у меня любую награду, которую только пожелаешь.
– Вы так добры, господин, но вы уже дали мне больше, чем я ожидал получить.