На пороге стоял Меррик, его высокая сильная фигура едва вписывалась в дверной проем.
Алана, непроизвольно отступила, когда он шагнул к ней.
— Меррик не стал терять — времени на то, чтобы окидывать ее взглядом.
— А, ты ухе встала! Как раз вовремя! — голос и улыбка были сердечными, но показались Алане фальшивыми. — Я уж решил, ты собираешься нежиться в постели весь день напролет.
Алана открыла рот, намереваясь ответить как можно язвительнее, но неожиданно вслед за Мерриком в комнату вошел тот поразительно похожий на него долговязый парень, которого она видела вчера во дворе, — его племянник Симон. Скрестив на груди руки, Алана смотрела, как юноша ставит поднос с едой на стол. Она ему несмело улыбнулась, но Симон не обратил на нее никакого внимания.
Когда он вышел, Меррик жестом пригласил Алану к столу:
— Я думаю, ты должна быть голодна, саксонка.
Алана колебалась. На подносе щедрой рукой был разложен хлеб, от запаха которого у девушки потекли слюнки. Был там и сыр. Голод немилосердно терзал желудок, напоминая, что вчера ей так и не удалось как следует поесть. Сибил дала ей кусок баранины, но она так нервничала, что не смогла его съесть и, откусив пару раз, скормила мясо дворняжкам, бродившим в зале.
Однако Алана враждебно глянула на Меррика, не понимая, с чего это вдруг он стал так заботиться о ней… вернее, она поняла, какова причина.
— Ты прав, норманн. Я голодна. Но могу лишь гадать, чем должна буду отплатить тебе да еду.
Его глаза удивленно блеснули: она застала его врасплох. Меррик улыбнулся — той самой опасной улыбкой, которая так хорошо была ей знакома.
— Наверное, лучше задать вопрос по-другому, саксонка: что я потребую от тебя в уплату?
Взгляд рыцаря упал на ее грудь. Алана подавила желание прикрыть грудь руками, потому что знала, тонкая рубашка не скрывает женственных форм. Лицо девушки вспыхнуло, в то время как тело оцепенело.
Меррик рассмеялся
— Жаль, саксонка, что, как я вижу, тебя не радует сделка.
— Не радует? — она высоко держала голову, несмотря на то, что душа сникла. — Не заблуждайся, норманн. Подобная сделка может вызвать у меня лишь отвращение.
Улыбка исчезла с лица норманна, и на мгновение появилось выражение недовольства. Однако заговорил он более-менее любезно.
— Вижу за ночь твой язычок стал, лишь острее. Возможно, твое настроение изменится к лучшему, если ты перестанешь поститься.
Взгляд Аланы вернулся к подносу. Она не заметила, что Меррик проницательно отметил в ее глазах голодный блеск, скрыть который ей не удалось.
Он мягко подтолкнул ее к подносу. Отломив кусок хлеба и отрезав своим кинжалом сыр, Меррик положил еду прямо перед девушкой.
— Ешь, проворчал он. Не такой уж я зверь, как ты думаешь, и не стану накидываться на тебя в уплату за завтрак. Подкрепиться же тебе крайне, необходимо.
Алана вспыхнула. Она всегда была стройной, но никогда ее тело не доходило до такой худобы, как сейчас. Девушка села на пододвинутый им стул. Коснувшись ломтя хлеба, она бросила на Меррика испытующий взгляд из-под ресниц.
— Еды здесь хватит для нас обоих, — прошептала она. — Я бы могла поделиться — Он покачал головой.
— В этом нет необходимости. Ешь и ни о чём больше не думай, — голос звучал резко, но не сердито.
И все же Алана почувствовала облегчение, когда он повернулся к ней спиной и занялся огнем в очаге. Хрустя хлебной корочкой, она наблюдала за Мерриком, расхаживающим по комнате. Свет хлынул в окно, когда он растворил ставни. Меррик долго стоял спиной к Алане, и она даже почти забыла о нем, утоляя голод.
Он подошел к столу, когда она заканчивала есть. Обнаружив, что рыцарь стоит рядом, Алана разволновалась и, положив недоеденный кусок на поднос, встала. К ее удивлению, Меррик протянул руку забрать поднос.
— Я сама отнесу поднос на кухню, — быстро сказала Алана. — Я там, конечно, понадоблюсь…
Но Меррик покачал головой:
— Ты будешь прислуживать за ужином, а сейчас занимайся, чем хочешь, лицо его вдруг стало суровым. — Но не покидай замок! — предостерег он, — потому что в случае повторной попытки побега… помни, я поклялся тебе…
Те добрые чувства, что начали пробуждаться в ее душе, мгновенно исчезли.
— Нет необходимости напоминать мне об этом, — с горечью проговорила она. — Я пожалею, не так ли?
Кривая усмешка искривила черты лица Меррика. У двери он искоса глянул на Алану.
— Мне нравится, что мы так хорошо понимаем друг друга, саксонка.
Алана сжала губы. Как только он вышел, она хлопнула ладонью по столу. Воинственное настроение снова овладело ею.
— Ему нравится! — яростно отозвалась она. Какой же он наглец… самоуверенный негодяй… такой же, как хозяин, которому он служит, — дьявол!
Не сразу стихла вспышка негодования. Алана долго металась по комнате, меряя ее шагами из угла в угол. Мягкая линия рта гневно исказилась, когда она остановилась у окна. Алана бросила взгляд во двор.
В таком большом замке, как Бринвальд, всегда была нужда в свечах и факелах, и посреди двора группа женщин как раз была занята их изготовлением. Одни очищали камыш, другие окунали мягкую массу в жир. Возле конюшни слуги выводили господских лошадей.
Но вдруг все задвигалось быстрее: у ворот появились норманнские воины. Они покрикивали и раздавали указания. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: захватчики рассержены. В глаза Аланы бросилась поношенная коричневая рубаха, неопрятные седые волосы и опущенные плечи. Сдавленный крик сорвался с губ.
Человек, окруженный рассерженными норманнскими воинами, был никто иной, как Обри.
Глава 5
Спустя несколько секунд, она уже выскочила во двор и бросилась к старику, прокладывая себе путь в начавшей собираться толпе. Несколько воинов окружали Обри.
Алана выбежала с непокрытой головой, босая. Волосы развевались у нее за спиной, как золотисто-солнечное знамя. Острые камни и сучки врезались в подошвы, но, она не обращала на боль внимания.
— Стой! — крикнул один из норманнов.
Алана слышала, как Обри отвечал дрожащим от ярости голосом:
— Меня не остановить ни тебе, ни всему вашему войску! Я хочу видеть девушку Алану, ее вчера привез в замок злодей Меррик.
Старик поднял свой посох и стукнул им по щиколотке ближайшего воина. Тот не удержался на ногах. Сердце у Аланы сжалось от ужаса, потому что воин моментально вновь оказался на ногах, и на этот раз с мечом в руке.
— Нет! — крикнула она изо всех сил. — Оставьте! Оставьте его в покое, говорю я вам!
Ее грудь высоко вздымалась, когда она, наконец: пробилась в первые ряды собравшихся людей. Алана бросила на Обри быстрый взгляд. Хвала Господу, старик здоров, только на виске виднелся запекшийся кровоподтек.
— Кто ты, девушка? — спросил воин.
— Я та, кого он ищет, — запыхавшись, ответила она. — Я Алана.
— Он клянется перебить всех норманнов, — продолжал воин. — Мы не потерпим угроз! Старика следует наказать, чтобы неповадно было распускать язык. Ярость зажглась в глазах девушки.
— Не смей! Бели кто-либо из вас прикоснется к нему, клянусь, гореть вам всем в геенне, огненной!
Шепот пронесся по толпе. Кое-кто из саксов перекрестился, что не осталось незамеченным норманнскими воинами.
Заметила это и Алана. На нее снизошло озарение. Ее проклятие может стать спасением для Обри! Она медленно подняла голову и взглядом окинула толпу
— Если не верите мне, спросите их! — она показала на изможденную трудом прачку. — Спросите ее! И его! — показала она на кузнеца. Прачка не замедлила подтвердить слова Аланы, утвердительно кивнув:
— Все верно, верно, — торопливо сказала женщина. Как скажет, так оно и будет! С младенческих лет это у нее. Не от Бога девчонка, хоть и дочь лорда.