Выбрать главу

Птах вздрогнул:

- Что вы имеете в виду?

Не обращая на него внимания, отец Атона неотрывно смотрел на сына. Видно было, с каким трудом он заставил себя продолжать рассказ:

- Понимаешь, Атон, мы... кое о чем никогда не говорили тебе… Я... думал, что в этом не было необходимости, да мы с мамой и сами не совсем понимали. Впрочем, так же как и остальные.

- Что именно? - забеспокоился Атон.

- Тот самый несчастный случай, десять лет назад,- отвечал отец, избегая его взгляда.- Мы всегда говорили, что, когда привезли тебя в больницу, ты был тяжело ранен. Но это... это не совсем так.

- А как же было на самом деле? - задал вопрос Атон. Нехорошее предчувствие охватило его. Он знал теперь, что ответит ему отец.

- Ты был погребен под тоннами обломков, Атон,- промолвил отец. Он все еще не отваживался взглянуть ему в глаза и уставился в одну точку где-то за его спиной.- У тебя был сломан позвоночник. Черепная коробка была пробита в четырех или пяти местах, все внутренние органы повреждены. Ты был Мертв.

-Что такое? - едва не задохнулся Птах, и Яссир тоже вздрогнул от неожиданности. Только лишь Саша не отреагировала никак, будто для нее это вовсе не было новостью.

- Он истек кровью у меня на руках,- тихо произнес отец Атона. Теперь он повернулся к Птаху, как если бы ему легче было рассказывать о тех ужасных событиях этому египтянину, нежели собственному сыну.- Подоспевший врач смог лишь зарегистрировать смертельный исход. Мы с женой были в полном отчаянии, и поскольку уже тогда я был человеком достаточно влиятельным, мне удалось вызвать вертолет и доставить Атона в Каир, в больницу. Но там лишь подтвердили диагноз. Моя жена едва не сошла с ума от горя, и я сам тоже...- Он тяжело вздохнул. Воспоминания настолько разбередили его душу, что он вынужден был выдержать длительную паузу, прежде чем продолжать.- Я ничего не помню о том, что произошло в последующие несколько часов. Ночь мы провели в больнице. На утро нас пустили к нему, чтобы мы могли попрощаться. И когда мы вошли в палату - он открыл глаза.

- Вы абсолютно уверены в том, что врачи поставили безошибочный диагноз? - спросил Птах. Судя по всему, эта история его слишком обеспокоила.

Отец Атона горько усмехнулся:

- Уверен? Я видел рентгеновские снимки, Птах! Он не находился в состоянии мнимой смерти, если вы это имеете в виду. Это никоим образом не было и клинической смертью, после которой люди иногда возвращаются к жизни, а потом рассказывают о каких-то свечениях и тоннелях. Он был однозначно мертв, причем в течение целых двадцати четырех часов. И вдруг он открывает глаза, да еще оказывается совершенно целым и невредимым! Вся больница переполошилась, и мне пришлось использовать все свои связи, чтобы забрать Атона домой. Они готовы были буквально растерзать его на кусочки, чтобы исследовать и понять, как ему это удалось. И только теперь я понял все окончательно.- Он кивнула амулет в руках сына.- Это же Удъят-глаз. То есть подлинный глаз Гора, а не какое-то его изображение. Амулет вечной жизни. Поэтому тогда он и восстал из мертвых.

- Да,- мрачно промолвил Птах.- Вот, значит, как.- Он переглянулся с Яссиром, и Атон увидел, как на лице египтянина возникло то же удивленно-подавленное выражение, что и у Птаха. Что-то в рассказе его отца, видимо, имело для них обоих огромное значение.

- Что именно значит? - с нажимом спросил он.

Птах глубоко вздохнул:

- Мы мучились вопросом, почему Осирис именно теперь так настойчиво пытается тобой завладеть. Ведь для него не совсем безопасно открыто выступать против меня. Но теперь я кое-что понял. Ты - тот, кого он ждал более трех тысяч лет.

- Я знаю,- отвечал Атон.

Птах с виноватой улыбкой покачал головой.

- Ты не понял.- Он кивнул на амулет.- Речь идет не только о нем. Даже имея этот Удьят-глаз, ему вряд ли удалось бы против моей воли пробудить к жизни воинов Эхнатона. Он - властитель Царства Мертвых, повелитель мрака, но свет и жизнь принадлежат мне. А в твоих руках глаз Гора становится оружием немыслимой силы.

- Но почему? - не понимал Атон.

- Я не дословно передал тебе проклятие Эхнатона,- отвечал Птах. На секунду он закрыл глаза. На лице его отразилось, как напряженно работала в этот момент его мысль. - Я не счел это столь уж необходимым - глупец! Если бы я только знал! Если бы я остался там тогда с тобой!

- Не дословно? - переспросил Атон.- Что вы имеете в виду?

Птах опять вздохнул. Затем медленно повернулся к Яссиру и промолвил:

- Скажи ему.

Атон тоже оглянулся - и едва подавил готовый вырваться крик.

Яссир больше не был Яссиром. То есть он был здесь, но внешность его изменилась. Фигура его, лицо и темные глубокие глаза - все это оставалось прежним, но теперь Атон узнал его.

Это был Странник. Эже. Проклятый.

- Когда фараон умирал,- промолвил Яссир,- он проклял своего убийцу. Он обрек его жить до тех пор, пока мертвец не пробудит от вечного сна всех погибших воинов.

- Это ты, Атон,- произнес Птах.- О тебе говорил фараон. Ты побывал в Царстве Мертвых и возвратился оттуда.

Холодный пот прошиб Атона. Тщетно пытался он поверить собственным ушам. Он знал, что это было правдой, но принять ее он не отваживался.

- В таком случае у нас нет больше выбора,- прошептал Птах.- Мы должны это сделать. Сейчас, пока мы здесь. Если они окажутся даже поблизости, то все пропало.

Он взял в руки нож, шагнул к Атону, и на лице его решимость сочеталась с выражением глубокого сочувствия.

Черты лица Яссира напряглись. Атон буквально видел, какая сильная борьба происходит в нем. Он верил словам Птаха о том, что Эже изменился с тех пор. Более ста тридцати прожитых им, человеческих жизней наложили на его душу свою печать - и теперь он не мог иметь ничего общего, кроме, пожалуй, внешности, с тем человеком, каким был тогда. Атон верил Птаху, что они пришли сюда, чтобы воспрепятствовать Гору и Осирису осуществить пророчество Эхнатона, даже если это означало для Яссира дальнейшую жизнь. И все же он сознавал, какие .муки переживает, в этот момент Яссир своими глазами видя уже окончание своих страданий, окончательный покой, умиротворение, которых он столь долго и тщетно желал. Быть может, то, что переживал он сейчас, и было истинным проклятием фараона, тяжелейшей карой для предателя.

- Ты готов? - спросил Птах.

Атон, храбро кивнув, зажмурился и стиснул зубы, приготовившись с достоинством вытерпеть предстоящую боль.

Боль была ужасной, но все закончилось очень быстро, потому что едва нож Птаха коснулся плеча Атона, рядом тут же появилась Саша. Она положила свою руку ему на плечо, и боль сразу утихла. Он больше не чувствовал, что делает с ним Птах. Ощущение приятной теплоты охватило мальчика, и теперь вместо мучительной боли он чувствовал полную защищенность от всего, что могло бы угрожать ему в данный момент.

Но через несколько секунд он все же потерял сознание.

Очнулся Атон с ощущением того, что плечо его онемело. Должно быть, времени прошло совсем немного, так как он чувствовал, что кто-то что-то делает с его плечом. Первый, кого он увидел после того, как красноватая пелена перестала затуманивать взор, был отец, склонившийся над ним, причем голый до пояса: рубашку свою он разорвал на части, чтобы сделать из полосок ткани повязку. Взгляд его был исполнен заботы и сострадания, что вызвало у Атона чувство глубокой благодарности.

Как же приятно сознавать, что рядом с тобой находится заботливый человек!

- Не шевелись,- поспешно проговорил отец, когда Атон попытался приподняться. С удивительной ловкостью он наложил повязку, окинул свое произведение критичным взглядом и после этого осведомился: - Тебе очень больно?

Атон попытался понять, больно ему или нет, но абсолютно ничего не чувствовал. Плечо его онемело. Но, попытавшись пошевелить рукой, он, к собственному удивлению, обнаружил, что вполне способен на это.

- Мне совершенно не больно,- отвечал он.

- Ну, не разыгрывай из себя героя,- промолвил отец.- Сейчас не самый подходящий момент.

- Но это правда! - запротестовал Атон. И в доказательство своих слов он уселся и пошевелил рукой. Отец удивленно уставился на него, но вслед за этим на лице его отразился испуг. Атон обеспокоенно повернул голову - и так же испуганно вздрогнул, увидев лицо Саши.