— Pierrot, tuesméchant![5] — побранила хозяйка свое чудище.
— Пьеро? — переспросил я, присаживаясь на корточки, чтобы заглянуть девочке в глаза. — Так это мальчик?
Она кивнула, смущенно отводя глаза.
— А ленточки?
— Ему нравится, — пожала она плечами.
Ну да, это же само собой очевидно. Из-за стены донесся женский голос:
— Katherine! Katherine, viens ici! Où es-tu?[6]
Из-под арки, что отделяла эту часть сада от более ухоженных дорожек возле дома, вынырнула фигура Мари де Кастельно. Яркий луч коснулся ее волос в тот миг, когда женщина смахивала с лица выбившуюся прядь, и вокруг ее головы вспыхнул тоненький нимб. Она хмурилась, но, едва взгляд Мари упал на меня и маленькую дочь, выражение ее лица смягчилось, и к нам она направилась уже не столь решительным шагом:
— Ah, Monsieurl'Hérétique. Bonjour[7].
— Мадам, — поклонился я.
Склонившись над девочкой, мать положила ей руку на плечо:
— Катрин, отведи Пьеро в дом, смотри, туфельки у тебя совсем грязные, и тебе пора на урок. После уроков можешь снова поиграть в саду, если хорошо позанимаешься.
Катрин упрямо выпятила нижнюю губу.
— Я хочу заниматься в саду, — заныла она, тыча пальцем в мою книгу. — Мсье Еретик берет книги в сад.
Мари бросила на меня быстрый взгляд, на лице появилась полуизвиняющаяся улыбка, а затем она вновь обернулась к дочери:
— Господину Еретику много чего позволено, чего вообще-то делать не полагается, так что ты лучше на него не смотри. Он человек опасный, — подмигнула мне Мари.
Девочка с приоткрытым ртом рассматривала меня, ожидая подтверждения или же опровержения.
Я раскрыл глаза как можно шире и кивнул:
— Боюсь, это правда.
Малышка хихикнула.
— Ступай, ступай, — повторила Мари и уже не так ласково похлопала девочку по плечу.
Катрин поспешила к дому, собачка с визгом понеслась за ней.
— Прошу прощения, теперь моя дочка думает, что вас так и зовут «господин Еретик». — Посмеиваясь, супруга Кастельно легко попала мне в ногу, руки она сложила на груди, и мы неторопливо двигались к дому. — Но ведь так прозвал вас король Генрих. Ласковое прозвище, то есть когда он вас так называет, — поспешно добавила она, искоса поглядывая по сторонам, а затем вновь устремляя взгляд себе под ноги.
— Вы с королем Генрихом беседовали обо мне?
Она засмеялась — точно флейта запела.
— Нет, но ваше имя частенько упоминалось в наших разговорах с королевой Луизой. Мы с ней знакомы с детства. Похоже, король без вас заскучал. Говорит, в Париже не осталось ни одного оригинального мыслителя, с тех пор как господин Еретик уехал от него в Лондон.
— Приятно слышать, что он так говорил обо мне.
В молчании мы прошли несколько шагов, солнышко пригревало нам лица.
— Должна сказать, я с любопытством ждала встречи с вами, — продолжала она таким шелковым голоском, что я насторожился. — Королева Луиза говорила, вы всеобщий любимец парижских дам.
— Неужто? — Вот это для меня и правда новость.
Кое-какие пустые забавы при французском дворе случались, но едва ли подобный флирт удостаивался внимания королевы. После той истории в Тулузе я дал обет сосредоточить все силы души на творчестве и запереть свое сердце от соблазнов любви.
— О да! — Мари легонько коснулась моей руки и не сразу отняла пальцы. — Все потому, что вы — великая загадка. Столько всего про вас рассказывают, но никому не удалось познакомиться с вами достаточно близко, чтобы отделить правду от слухов. И конечно же вы огорчили всех дам, так и не выбрав из них ни одну, отчего сплетни разгорелись с новой силой.
— У меня нет средств, чтобы жениться.
— Или нет к этому склонности? — с лукавой улыбкой подсказала она.
Я остановился и внимательно посмотрел на свою спутницу. Она и в самом деле намекает?..
— Женщины у меня были, — защищаясь от постыдного намека, ответил я. — То есть я, бывало, влюблялся в женщин. Но, к несчастью, всегда в тех, кто оставался недоступен для меня.
Она улыбнулась скорее своим мыслям, чем моим словам:
— Но ведь так оно намного интереснее, не правда ли? Однако у меня и в мыслях не было того, о чем вы подумали. — И после маленькой паузы добавила: — А вот о лорде Генри Говарде поговаривают…
— Что поговаривают, что он не интересуется женщинами? — Я припомнил, как накануне Говард лупил то и дело кулаком по столу, как яростно сверкали его глаза. Может быть, вот оно — объяснение его подавленного, из года в год накапливаемого гнева?
— Он так и не вступил в брак. Хотя… — Тут Мари подалась ко мне, словно желая что-то доверить по секрету. — Может быть, его отпугнул от женитьбы пример брата. Вам известно, за что был казнен его старший брат?