- Что ты вытворяешь, Каворт? – спокойно поинтересовался Сэймон Россжер, когда наливал им с Максирион выпить у себя в библиотеке.
- Прости Сэй, я и сам не понимаю. Не сдержался, а потом все как-то само собой пошло, - повел плечами полководец. – Но я все равно прикончу этого мелкого засранца, так или иначе.
- И совершишь тем самым наибольшую ошибку за всю свою многовековую жизнь, – закончил за него барон.
- Ну, страдать от угрызений совести я точно не буду! – зло усмехнулся эльф.
- Возможно, но страдать ты все-таки будешь. Хотя бы оттого, что навсегда потеряешь ту единственную, которую по-настоящему любил и ценил.
- Ну Лианаэль никогда не была моей единственной, и ты это хорошо знаешь.
- Ты - мой лучший друг Макс, и как друг раскрою тебе маленькую тайну, которую сам ты, похоже, еще не осознал: твое помешательство длинной в три тысячи лет на Ирэннэль Родресс никогда нельзя было назвать любовью. И ты можешь лгать мне сколько угодно, можешь даже попытаться обманывать самого себя, но истина в том, что эта молодая девушка единственная, кто заставляет твое сердце биться быстрее. И чтобы не видеть этого, нужно быть глухонемым слепцом.
- Может обойдемся без этой сентиментальщины! – резко осадил его Максирион. Барон Россжер победно улыбнулся, сознавая, с задел друга за живое. – Да о чем мы вообще?! Кто превратил моего старинного приятеля в нежную девицу, которая только и лепечет о мифической любви из бардовых песен?!
- Как скажешь, тогда давай поговорим об этом оборотне. Оставь его Максирион, позволь Лианаэль самой принять правильное решение.
- Не могу, - пробурчал лорд Каворт, потупив взгляд. – Это моя женщина! Она родилась моей, моей и умрет! И я не позволю этому человеческому прохвосту затуманивать ей мозг!
- Но если ты убьешь его, то лишишь принцессу выбора, и она никогда не простит тебя, - убежденно заявил Сэймон.
- Она принадлежит мне! – отрывисто произнес Максирион. Ну вот, он почувствовал, что снова начинает закипать. – И не о каких выборах и речи быть не может. Она либо примет это, либо будет противиться этому - что в конечном счете ничего не изменит. Сейчас Лиа еще слишком молода, со временем она свыкнется и все поймет.
- Я тоже когда-то точно так же утешал себя, – тихо заметил барон.
- Дружище, я сочувствую, что с твоей женой все так печально закончилось. Но Лиа не твоя Бертильда, она другая.
- Я заставил ее быть со мной, надеясь, что когда-нибудь она все же сможет полюбить меня. Но она предпочла убить себя, чем провести свою жизнь в моем обществе, - в голосе Сэймона было столько печали и тоски, словно бы со смерти его жены прошло не пятьдесят лет, а пять минут. Максирион невольно поморщился, неужели с прошествием стольких лет боль в сердце его старинного друга так и не утихла?!
Он молча похлопал друга по плечу, не зная что ответить. А старый барон тем временем продолжил:
- Но теперь я знаю одно: в том, что с ней произошло, повинен только я один.
- Не говори так, - попытался успокоить Россжера полководец. – Ты ведь и предположить не мог, что она…
- Она не любила меня, Макс, а я взял ее силой. Эгоистично полагав, что Бертильда должна отдать мне свою любовь как данность. В точности так, как ты сейчас рассуждаешь. Я посчитал ее своей и просто брал то, что принадлежит мне по праву. Но если бы я на секунду задумался, что она при этом чувствует? О чем думает и мечтает, если бы постарался не завоевать, а заслужить ее любовь… она сейчас была бы жива. И, возможно, даже была бы со мной.
- А возможно она была бы не с тобой, а тем конюхом, который дарил ей ромашки. Она жила бы с ним в его хлеву, который называла бы домом и воспитывала бы новых маленьких оборванцев, – не выдержал Максирион.
- Да, но она все же была бы жива! И если бы она была счастлива с этим конюхом, то я бы тоже научился быть счастливым… счастливым за нее! А не страдал бы сейчас от боли и ненависти к самому себе! К сожалению, я слишком поздно осознал, что любовь - это нечто большее, чем просто счастье обладать кем-то. Я ведь до сих пор люблю ее, даже на расстоянии длинной в смерть. И на протяжении полувека моя жизнь превратилась в нескончаемую пытку. Днем, я стараюсь забыться. Отвлечь себя делами, но ночью, когда я ложусь в пустую и холодную постель, боль каждый раз накатывает на меня с новой силой.