Залитая кровью, хлещущей у нее из под мышки, я вскочила на ноги чуточку быстрее, чем левая Алая и, взмахом правого клинка почти отделив голову умирающей у моих ног девушки от плеч, встретила ее подругу жестким блоком… Оставшись одна, воительница сразу начала делать ошибки: вид подруги, бьющейся в конвульсиях в двух шагах в стороне, видимо, не давал ей как следует собраться, поэтому я смогла и перевести дух, и поставить финальную точку в поединке: зацепив внутреннюю часть локтевого сгиба, я перерезала ей вены и перестала ее атаковать: раненная, но не побежденная морально Алая была все еще опасна, а потеря крови постепенно сводила на нет все ее попытки двигаться достаточно быстро… Наконец, упав на колени, она выпустила из слабеющих пальцев меч и, в последний раз заглянув в мои глаза, ничком повалилась на песок…
…Визг и рычание за спиной вырвали меня из оцепенения: на всякий случай отскочив в сторону и развернувшись, я с удивлением увидела, как со стороны Алых врат Арены ко мне, радостно виляя хвостом, несется Зубастик, а за ним, смешно поддергивая на бегу полы сутаны, мчатся испуганно косящиеся в сторону ложи императора два упустивших неугомонного псёнка стражника… Короткий свист, глухие удары, и оба, вытаращив от удивления и обиды глаза, валятся на песок с торчащими из-под лопаток стрелами: Император не любил неудачников…
Блаженство ничегонеделания длилось почти вечность — слуги уносили трупы, посыпали арену свежим песком, трибуны бесновались, а я расслабленно валялась на спине, чувствуя, как горячий язык Зубастика слизывает с моей щеки смесь моего пота и чужой крови, и улыбалась…
…Сначала стих рев трибун, потом щенок оторвался от меня и глухо зарычал, вздыбив шерсть на загривке и оскалив зубы в жутком даже у такого малыша оскале. Пришлось открыть глаза и приподняться на локте. Увиденное мне не понравилось: из Врат Зверя, раззадоренные голодом и запахом пролитой на Арене крови выметнулись три здоровенные хищные кошки, и, оглядевшись по сторонам, почти сразу направились к единственной доступной пище — ко мне… И к маленькой, но очень злобной закуске…
По спине мгновенно пробежала дрожь: справиться с тремя львицами в одиночку, по моему мнению, было нереально. Даже если бы я была совершенно свежей, а не такой измотанной проведенными схватками… однако моего мнения здесь обычно не спрашивали, и по этому я попыталась было снова войти в то состояние движения, которое мне так помогло в самом начале поединка, но, увы, то ли мой организм не успел восстановиться, то ли на сегодня лимит был исчерпан, но войти в это состояние мне не удалось… Когда до ближайшего зверя осталось шагов пять, Зубастик, до этого неподвижно стоящий у моей ноги, решил, что пора, и рванул ему навстречу… Кошка на миг оторопела от такой наглости и даже чуточку присела на задние лапы, словно пытаясь поближе рассмотреть маленького нахала… Поняв, что псёнку вот-вот не поздоровится, я метнулась вперед и еле успела отбить мечом чуть не задевшую щенка лапу с выпущенными на всю длину когтями…
Взвыв от боли, львица забыла про щенка и взвилась в воздух… удар в падении, перекат, уклон от второго атакующего зверя, мелькание закрученных защитным веером клинков, и снова падение: третья львица тоже не желала упускать свою долю добычи… Я почти летала между ними, умудряясь чиркать клинками по лапам, мордам, крупам и нанося мелкие, но болезненные раны и стараясь самой не попадаться под удары быстрых и сильных лап… Некоторое время мне это почти удавалось: пара царапин и небольшая рваная рана на многострадальном бедре — не в счет. А потом моя удача мне изменила: я не удержала равновесие и увернувшись от лапы, отлетела в лицом в песок от могучей груди озверевшего от сопротивления зверя… Львица, напружинив лапы, приготовилась к последнему в моей жизни прыжку; я, краем глаза стараясь заметить направление будущего прыжка, судорожно нашаривала руками выпавшие мечи, и вдруг заметила, как глазница зверя словно взорвалась изнутри! Взвившееся в воздух могучее тело неожиданно тяжело упало на песок буквально у моих ног, и я поняла, что львица мертва!!!
Дальнейший бой я вела, словно во сне: у второй кошки, атаковавшей меня справа, тоже возникла маленькая дырочка в груди, что дало мне маленький шанс атаковать. И я его не упустила: вбила левый клинок прямо в это же отверстие, а правым, уже на уходе в сторону, перерезала ей горло… Третья кошка, видимо, удивленная фатальными неудачами товарок, чуточку сбавила темп. Или ей мешала маленькая кровоточащая ранка на суставе левой передней лапы? — В общем, с ней у меня особых проблем не возникло… Единственное, что мне захотелось сделать, перерезав ей горло — это зачем-то уничтожить эти маленькие ранки! Для этого пришлось изобразить состояние берсерка и, прыгая от одного поверженного тела к другому, нанести по нескольку ударов в каждую бьющуюся в конвульсии тушу… А уже потом, добравшись до маленького, оглушенного ударом лапы тельца Зубастика, и, убедившись, что переломанном и израненном теле нет и намека на жизнь, упасть на песок и позволить себе беззвучно заплакать…
…Дальнейшее я помню довольно смутно: не было сил. Выли трубы, какие-то расфранченные слуги несли меня на руках вокруг Арены, а на меня сыпались цветы вперемешку с огрызками яблок, костями, кусками тряпок и тому подобная ерунда… Потом, лежа на огромном щите с эмблемой правящего дома Империи, под бормотание Императора, я счастливо улыбалась прижатому к груди и пришедшему в сознание щенку… А чуть позднее, бессильно развалившись на столе массажиста, чисто вымытая, с обработанными врачом ранками, я вдруг почувствовала в ладони маленькую спицу. Попытавшись приподнять голову, я с удивлением поняла, что это у меня не получится: здоровенная ручища всегда молчаливо делающего свое дело Оррота мягко прижала меня к лежаку, и тихий, немножечко хриплый голос вдруг произнес прямо в мое ухо:
— Ты — великий боец, Жало! Лучшая из тех, кого я видел… Но у тебя должно быть право выбора… А его нет… Возьми в дар этот клинок, дочка! И сделай его, хотя бы ради меня! Я сорок лет как раб палестры… И мне не хватает сил, чтобы уйти достойно… Но я никому не желаю такой же доли, девочка! Умри достойно! Или… — он на мгновение замолчал, но, найдя в себе силы, все-таки продолжил: — или убей! Я уже ничего не боюсь… Удачи!
Его лапища убралась с моей шеи, легонько хлопнула по моей спине и через мгновение где-то невдалеке хлопнула дверь: массаж закончился…