К царской семье быстро присоединились четверо остальных пленников.
Доктор Евгений Сергеевич Боткин, лечащий врач цесаревича, Алексей Трупп, камердинер Николая, Анна Демидова, горничная Александры Федоровны, и Иван Харитонов, повар. Демидова тоже держала подушку, но Николай знал, что эта подушка особая. Глубоко среди перьев была спрятана шкатулка с драгоценностями, и задача Демидовой заключалась в том, чтобы не выпускать подушку из вида. Александра Федоровна и девушки носили с собой сокровища постоянно: в корсеты их платьев были зашиты бриллианты, изумруды, рубины и нити жемчуга.
Сильно прихрамывая, Александра Федоровна приблизилась к мужу и спросила:
— Ты знаешь, в чем дело?
— Белые совсем близко.
Ее усталое лицо озарилось надеждой.
— Неужели?
— Сюда, пожалуйста, — послышался со стороны лестницы знакомый голос.
Обернувшись, Николай увидел Юровского.
Этот человек прибыл двенадцать дней назад вместе с группой сотрудников большевистской чрезвычайной комиссии, сменив предыдущего коменданта и его разболтанных охранников из числа бывших заводских рабочих. Сперва Николай обрадовался перемене, но скоро обнаружил, что новые люди — профессионалы своего дела. Среди них было несколько мадьяров, военнопленных австро-венгерской армии, нанятых большевиками для выполнения самой грязной работы, к которой русские испытывали отвращение. Предводителем их был Юровский. Смуглый человек с черными волосами, черной бородкой, неспешными манерами и неторопливой речью. Он отдавал приказы спокойным тоном и требовал беспрекословного их выполнения. Александра Федоровна тотчас же окрестила его «зубром-комендантом». Николай быстро пришел к выводу, что этому демону доставляет наслаждение издеваться над людьми.
— Поторопитесь, — сказал Юровский. — Времени мало.
Николай знаком призвал всех к тишине, и пленники спустились по деревянной лестнице на первый этаж. Алексей крепко спал, положив голову на плечо отца. Анастасия отпустила собаку, та немедленно улизнула.
Их вывели на улицу, через двор к полуподвальному помещению с одним сводчатым окном. Оштукатуренные стены были оклеены унылыми обоями в полоску. Мебели не было.
— Подождите здесь, пока приедут машины, — сказал Юровский.
— Куда мы поедем? — спросил Николай.
— Мы уедем отсюда, — только и ответил главный тюремщик.
— А стульев здесь нет? — спросила Александра Федоровна. — Можно, мы сядем?
Пожав плечами, Юровский что-то сказал своим людям. Появились два стула. Один заняла Александра Федоровна, Мария подложила матери под спину подушку, которая была у нее в руках. На второй Николай усадил Алексея. Татьяна подложила брату под спину свою подушку, помогая ему устроиться поудобнее. Демидова продолжала крепко прижимать подушку к груди обеими руками.
Вдалеке послышался гул канонады.
Юровский сказал:
— Нам нужно вас сфотографировать. Есть те, кто считает, что вам удалось бежать. Так что вы должны встать вот здесь.
Юровский расставил пленников. Когда он закончил, дочери стояли за спиной сидящей матери, Николай — за спиной Алексея, а остальные выстроились позади царской семьи. На протяжении последних шестнадцати месяцев им приказывали делать многие странные вещи. И этот неожиданный подъем среди ночи для фотографирования не был исключением. Когда Юровский вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, никто не сказал ни слова.
Тотчас же дверь снова открылась.
Однако за ней не оказалось фотографа с камерой на штативе. Вместо этого в комнату решительным шагом вошли одиннадцать вооруженных людей. Последним был Юровский. Правую руку он держал в кармане брюк. В другой сжимал листок бумаги.
Юровский начал читать:
— Ввиду того, что ваши сторонники продолжают нападать на Советскую Россию, Уральский совет принял решение вас расстрелять.
Николай плохо расслышал его слова. На улице надрывно заработал автомобильный двигатель, с ревом и грохотом. Странно. Оглянувшись на свою семью, Николай снова повернулся к Юровскому и переспросил:
— Что? Что?
Лицо тюремщика оставалось бесстрастным. Он лишь тем же самым монотонным голосом повторил свое заявление. Затем его правая рука появилась из кармана.
Николай увидел пистолет.
«Маузер».
Дуло приблизилось к его голове.
ГЛАВА 6
Каждый раз, когда Лорд читал о той кровавой ночи, у него в груди все переворачивалось. Он старался представить себе, как это было, когда началась стрельба. Какой ужас испытали пленники. Бежать некуда. Надеяться не на что. Им оставалось только умирать чудовищной смертью.