Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он снова заговорил.
— Я не буду спрашивать, кто их отец, — очень тихо сказал Дроздовик. — Это меня не касается. Я знаю, что у тебя есть причина держать его имя в тайне.
Синегривка принялась обдирать растущие вдоль дороги папоротники.
— Мне жаль, что все случилось так, как случилось. Поверь, я хотела бы, чтобы все было иначе. Я знаю, что была бы счастлива с тобой. Но все так запуталось, и вот… Не знаю, что теперь делать.
Дроздовик смущенно переступил с лапы на лапу.
— Если хочешь, можешь сказать всем, что я отец твоих котят. То есть, если тебе так будет проще.
Синегривка молча уставилась на него.
— Ты правда готов на это?
Великое Звездное племя! Неужели она не единственная, кто готов пожертвовать собой ради этих котят?
— Ну да, — кивнул Дроздовик. — Ты же знаешь, что я люблю тебя, Синегривка. Я сделаю все на свете ради тебя, честное слово. И я буду любить этих котят, как своих.
— Я… не могу этого допустить, — начала Синегривка. — Я не могу позволить тебе…
Дикий визг прорезал воздух.
Дроздовик насторожил уши.
— Судя по крикам, Остролап и Коготь застигли нарушителя на нашей территории! Им может понадобиться помощь!
Развернувшись, он бросился в сторону реки, откуда доносился шум.
Синегривка узнала крик.
«Желудь!»
Пыхтя и задыхаясь, она бросилась за Дроздовиком. Вылетев на берег, Синегривка увидела, что Остролап повалил Желудя на камни и схватил когтями за горло. Коготь стоял рядом, с мрачным злорадством наблюдая за происходящим, а Дроздовик испуганно бегал вокруг них, нервно поглядывая на противоположный берег, откуда к Речному коту могло прийти подкрепление.
— Блохастый рыбоед, — рычал косматый воин, наклоняясь к искаженному ужасом лицу Желудя. — Что ты делаешь на нашей территории? Да я сейчас тебе глотку порву!
— Их может быть больше! — предупредил Дроздовик. — Я сбегаю за помощью! — крикнул он, бросаясь в лес.
Слепой ужас охватил Синегривку.
— Что ты делаешь? — выпустив когти, она бросилась к Остралапу, не сводя глаз с Желудя, беспомощно бившегося в лапах косматого воина.
Коготь преградил ей дорогу.
— Этот Речной кот проник на нашу территорию, — прогудел он. — Он должен быть наказан.
Вытянув шею, Синегривка посмотрела ему через плечо и увидела, что кровь хлещет из горла Желудя, обагряя лапы Остролапа. С диким визгом она бросилась вперед и сбила Когтя с лап. Взмахнув когтями, Синегривка сорвала Остролапа с Желудя и отшвырнула прочь.
Остролап вскочил с земли и обернулся к ней.
— Ты что, спятила? — прорычал он. — На этот раз это не какой-нибудь жалкий котенок! Это Речной воин. И он вторгся на нашу территорию!
— Не будь дураком, — огрызнулась Синегривка. — Что может сделать один кот?
Остролап в бешенстве огляделся по сторонам.
— Да их тут может быть целый патруль!
— Здесь нет никого, кроме меня, — спокойно ответил Желудь.
Он с трудом поднялся с земли и покачал головой из стороны в сторону. — Я… меня просто прибило течением. Я уже ухожу.
— Не так быстро! — рявкнул Остролап, преграждая ему путь к спасению.
Синегривка бросилась между ними.
— Довольно, Остролап! Ты проучил его, а теперь хватит. Я уверена, он больше никогда сюда не вернется, — она посмотрела на Желудя и содрогнулась, увидев грусть в его глазах.
— Отпусти его, — срывающимся шепотом попросила она.
Синегривка просила Остролапа, но эта мольба эхом отозвалась и в ее собственном сердце: «Отпусти его. Дай ему уйти».
Желудь прошел мимо нее и скользнул в воду.
— Предательница! — рявкнул Остролап и с такой силой отпихнул Синегривку, что та упала на задние лапы. Он не спешил втягивать когти, к которым пристали клочья шерсти Желудя.
— Ты трусиха и дура! Почему я ни разу не видел, как ты защищаешь наши границы? Какая же ты после этого воительница?
Он подошел ближе, его дыхание участилось, а в глазах вспыхнул кровожадный огонек.
— А может быть, ты знаешь этого Речного кота?
Синегривка похолодела от страха, но собрала все силы, чтобы ничем себя не выдать.
— Его зовут Желудь. Я видела его на Совете.
Остролап наклонился к ней так близко, что защекотал ей щеки своими усами.
— Кажется, я тебя не спрашивал, как его зовут? Я спросил, знаешь ли ты его!
Он, не моргая, впился в нее глазами и угрожающе добавил: