Потянула ручку. Дернула сильнее. И еще сильнее. Но дверь не открывалась. Марина попыталась открыть ее «от себя». Безрезультатно.
– Как же тебя открыть? – она двинула дверь коленом. К головной боли добавилась боль в колене.
Походив немного, она решилась на поступок, достойный Марины Завальской – выбить дверь. Бесспорно, хрупкой девушке не стоило совершать подобное, но ничего лучшего она не придумала. Отойдя от объекта, она разбежалась и понеслась вперед. С воплем она врезалась в дверь и грохнулась на пол. Перелом плеча в планы не входил, но как раз его она едва не заполучила. Скорчившись, она застонала и вспомнила фразу, которую часто повторяла бабуля: «Если долго не везет, значит, жизнь готовит тебе что-то большое и светлое».
– Бабушка, если бы ты была права, – произнесла она, вставая на ноги.
Отступать она не думала.
– Ну что, продолжим схватку? – она пристально глядела на дверь. – Открывайся! – превозмогая боль, она побежала на соперницу.
Пока она бежала, дверь… сама начала открываться. Марина увидела это, но, разогнавшись, остановиться вовремя не могла.
Выбежав из темницы, она с треском свалилась на пол. Опять. Обрадовать могло одно: она выбралась из заточения.
Осыпая бранью злосчастную дверь, она задрала голову и посмотрела вверх: потолок был высоко. Приложив некоторые усилия, она поднялась и тут же ощутила тянущую боль в пояснице. Схватившись за больное место, она скрутилась.
– Довольна? – сказала она, глядя на дверь. – Можешь закрываться.
Дверь, издавая негромкий скрежет, закрылась.
– Она поддается голосовым командам? Откройся! – Марина резко выпрямилась.
Измученное выражение лица сменила улыбка – старая дубовая дверь открывалась.
– Круто, – прокомментировала она. – Закройся!
Дверь, не успев до конца открыться, начала закрываться.
– Вот бы мне такую домой, – сказала Марина. – Откройся!.. Закройся!.. Откройся!.. Закройся!
Дверь не успевала выполнять команды.
Баловаться с дверью – это, безусловно, весело, но с обыкновенной дверью такого не проделаешь. Марина это понимала, и сердце сжималось. В голове крутилось одно слово: «Магия! Магия! Магия!»
Она пробежала взглядом по коридору – достаточно длинному и не слишком широкому. Одним его концом была памятная дверь, а с другой стороны он заканчивался ведущей наверх лестницей. Высокие позолоченные стены…
На старинных подсвечниках возвышались крупные разноцветные свечи. Некоторые подсвечники крепились к стенам, другие на высоких тонких ножках были расставлены у стен.
И уж, конечно, Марина не могла не увидеть любимые орхидеи. Она обожала эти утонченные цветы. Вдоль обеих стен тянулись гряды орхидей. Складывалось впечатление, будто натянуты два каната, сплетенные из дивных растений. В коридоре витал легкий аромат.
Она плавно передвигалась по направлению к лестнице и разглядывала всё, что ее окружало. Благодаря свечам было светло, лишь потолок темнел в вышине. Таинственная и непривычная атмосфера.
Марина приблизилась к стене, наклонилась и вдохнула цветочный аромат:
– Прелесть.
В тот самый миг «прелесть»… схватила ее за нос. Тонкие зеленые ручонки выпрыгнули из зарослей и вцепились в лицо. При этом цветок ехидно захохотал.
Противное хихиканье распространилось по коридору: подружки наглой орхидеи зашевелились, стали переглядываться и подхватили эстафету смеха над Мариной.
– А-а-а! Отпусти меня!
Орхидею так трясло от смеха, что лепестки начали опадать. Цветы на противоположной стене, поняв ситуацию, тоже захихикали и зашелестели листьями, заговорщицки перешептываясь.
Марина поступила так же вежливо, как обошлись с ней: схватила зачинщицу поединка и сжала. Орхидея завизжала громче, но Марина, сдавив ее, приглушила визг. Цветочные подружки затряслись, взявшись руками за лепестки, будто за голову.
Цветок, с которым сражалась Марина, сдался. Зеленые пальцы скрылись в зарослях, а она погладила раскрасневшийся нос.
Она поспешно отошла от цветка-обидчика, забыв, что на противоположной стене были его единомышленники.
Что-то ущипнуло за спину. Она обернулась и увидела смеявшуюся орхидею.
– Ты, кроме как хохотать, больше ничего не умеешь? – Марина потирала место щипка.
Всё происходившее было непонятным и вызывало страх.
– Кажется, я в каком-то замке, – пробормотала она, оценивая интерьер коридора. – Бабушка!