Я поежилась: то ли от пронизывающего февральского ветра, то ли от волнения.
Влад посмотрел в глаза, слегка улыбнулся. Поправил рукой взъерошенные ветром светлые волосы. Привычный жест. Слишком привычный…
— Хорошо выглядишь. Работаешь?
— Официанткой в кафе. В следующем году собираюсь поступать в универ. Учиться никогда не поздно.
— Верно.
— А ты как? Как… личная жизнь?
Я тут же пожалела, что спросила. Иногда хотелось придушить себя за неумение думать перед тем, как сказать. Видно было, что Владу неприятен вопрос, но забрать слова обратно я уже не могла.
Неловкость усилилась, хотелось быстрее уйти, но все же часть меня жаждала остаться. Стоять и говорить ни о чем, смотреть на него, вспоминать. Прикосновения, ласки. Счастье…
— Думаю, нам не стоит обсуждать этот вопрос, — пробормотала я смущенно.
На самом деле наша история с Владом проста, как мир. Даже, можно сказать, банальна.
Он старше меня на восемь лет. Такие обычно нравятся женщинам. Уверенные в себе, обеспеченные, насмешливые и бесконечно загадочные. Бессовестно красивые…
В общем, я влюбилась.
Влад никогда не просил. Просто делал то, что ему хотелось, а я подстраивалась. Хотя я не жаловалась — именно эта способность принимать решения нравилась мне до безумия. Другие мужчины, в сравнении с ним казались блеклыми, лишенными индивидуальности и беспросветно скучными.
Когда Влад решил, что мы перешли черту платонических отношений, правила изменились. Он стал настойчивее. Яростнее. Впрочем, на тот момент я уже сама хотела этого.
И сдалась.
Женщина должна сдаваться мужчине — так я считала. Найти того, кто сможет ее покорить, и тут же капитулировать.
Отношения развивались с головокружительной скоростью. Через несколько месяцев я уже переехала в его просторную аристократически обставленную квартиру, не имеющую ничего общего с моим представлением об уюте. Высокие потолки, минимум мебели, максимум пространства. Квартира — пустыня с расставленными повсюду дорогими и бессмысленными безделушками доверия совершенно не внушала.
Но на собственные предпочтения я благополучно наплевала, так как рядом был Влад. К тому же, съехаться — совсем не то, что встречаться трижды в неделю. Съехаться — почти семья.
Я жила у Вики с шестнадцати лет — с тех самых пор, как покинула отчий дом.
Родители погибли, когда мне исполнилось пять, а с бабушкой по папиной линии отношения не заладились. Она получала на меня пособие — небольшое, но доход есть доход. Мной почти не занималась, а по вечерам частенько пропадала у соседки, откуда возвращалась навеселе.
С Викой мы сидели за одной партой с пятого класса, а к одиннадцатому настолько сдружились, что я считала ее сестрой. Подруга предложила пожить у нее. Викина мама укатила в Москву с ухажером и ежемесячно высылала небольшую сумму на проживание. Крохи, но подруга держалась. Отца Вика никогда не видела.
Недолго думая, я переехала. Мы благополучно дожили до окончания школы, получили аттестаты и даже мечтали о поступлении, но летом я встретила Влада, и он поглотил меня.
С ним ни о чем не приходилось думать. Я доверилась полностью, позволила опекать себя, подавить амбиции.
Влад привык жить на широкую ногу, и это стесняло меня неимоверно. Непривычная, пропитанная роскошью жизнь удручала и никак не хотела впускать обычную девчонку. Все же разница социальных положений — огромное препятствие для любви.
Определялось все стоимостью вещей, которые он покупал. Мне, например, казалось дикостью потратить триста долларов на пепельницу, но Влад лишь улыбался и смотрел снисходительно.
— Это мелочи, — говорил. — Не думай.
Я не могла не думать. Примерно такую сумму мы с Викой тратили в месяц, и эти расходы включали оплату коммунальных услуг, питание и даже шмотки.
Влад о подобных мелочах размышлять не привык — он каждый день имел дело с банковскими переводами, чековыми книжками и пластиковыми картами. В общем, чем‑то далеким и совершенно непонятным.
Но я настолько влюбилась, что попросту не обращала внимания на несовместимость — взглядов, привычек, принципов. А спустя год невообразимого счастья, все же упала с небес на землю, когда он бросил меня. Сухо, брутально, совершенно чужим голосом. На вопрос почему, ответил: так бывает.
Бывает…
Что ж, согласна. У кого‑то это просто один день в жизни, а кому‑то приходится собирать себя по кусочкам. Прости, так вышло — банальная фраза.