О головной боли я намеренно умолчала — ни к чему ему знать. Постараюсь поменьше выказывать при нем слабость.
— Ты знаешь, кто она? — спросила осторожно.
Зарекалась ничего лишнего не говорить, в дискуссии не вступать, но судьба испуганной брюнетки заботила. Где она? Как зовут? Знает ли она об атли? Сможем ли мы ее найти?
— Нет, но у меня есть варианты. — Лицо Влада смягчилось, он подошел, присел рядом. Волна тепла — магическая, теперь я была уверена в этом — окатила, расплавила мозг и превратила его в пластилин. — Я был груб вчера. Извини.
Извиняется? Серьезно? Думает, достаточно сказать «извини», и я его прощу? Присягну на верность, буду жить с ним в одном доме, забуду о прошлом. Так просто…
— Зачем ты говоришь это? Что, ты думаешь, изменится?
Он вздохнул. Поднял лицо и посмотрел в потолок, словно для него был трудным и разговор, и сама ситуация. Тогда зачем он здесь? Я все рассказала, и катился бы в свой особняк! Хочу есть и спать! И никогда не видеть Влада Вермунда. Что ж, надеюсь, хотя бы первые два желания скоро исполнятся.
Я врала себе. Старалась лгать убедительно и поверить, нанизывала бусины злости на нитку, не давая магии стереть воспоминания, затуманить разум. Но внутри понимала: проиграю. Ведь я слабее проклятия…
Тишина растеклась по комнате, клубясь в углах бесцветной дымкой. Интересно, знает ли Влад о намерениях Филипп его свергнуть? Наверняка, знает. Ведь не зря он выпытывал у меня, как долго мы тут сговариваемся. А если так, он сделает все, чтобы получить мой голос.
— Ты атли, — сказал он, наконец. — И нам придется научиться мириться друг с другом. — Он помолчал немного, а потом добавил, пристально глядя мне в глаза: — Твоя комната готова принять тебя, Полина.
— Нет, спасибо, — буркнула я. — Мне и здесь хорошо.
— Ты все такая же — упрямая и бескомпромиссная. — Он улыбнулся совсем как раньше, очаровательно и тепло.
Почему он сидит так близко? Почему бы мне не выйти, не закрыться в ванной, например? Стоять под холодным душем до тех пор, пока мысли покроются коркой льда…
Неужели так будет всегда? Желание… и стыд.
— Если ты думаешь, что я буду слушать тебя, улыбаться после всего… Плевать на причины! Тот поступок нельзя оправдать, Влад. Ничем. И я не буду твоей пророчицей, и угроз твоих не боюсь.
— Тогда почему ты все еще здесь? — спросил он шепотом, вмиг становясь серьезным. Наклонился, и горячее дыхание обожгло мое ухо: — Неужели и впрямь надеешься на Макарова? Ты знаешь, я никогда не отдаю без боя то, что принадлежит мне.
Затем поднялся. Недобрая улыбка — в ней и готовность к нападению, и скрытая угроза, и превосходство. Влад все прекрасно знал. И о нашем заговоре, и о заведомом поражении на совете.
— Филипп не так слаб, как ты думаешь, — соврала я.
— Филипп никто без Измайлова. А Глеб никак не научится давать отпор тем, кто пытается его использовать.
— Ну, почему же? — Я тоже встала, скрестила руки на груди. Последствия его близости — дрожь в ногах, кавардак в голове. У меня получится преодолеть их. — С тобой у него выходит прекрасно.
— Обещаю, мы еще займемся полемикой, но не сегодня. Ты же помнишь, мне срочно нужно кое — кого найти. — Влад подошел двери и уже открыл ее, но обернулся и нарочито громко, чтобы слышали все обитатели квартиры, добавил: — Я бы на твоем месте хорошенько подумал, на чьей стороне выступать на совете, Полина. Каждое решение имеет последствия.
И ушел. Как всегда: сказал в конце пафосную фразу и исчез, оставив меня изнывать от желания и досады на себя саму. Нет, это все проклятие!
Той ночью я так и смогла уснуть. Лежала и смотрела в потолок, слушала тишину, которую нарушал лишь голос Филиппа, постоянно звучащий в ушах: «…пока кто‑нибудь из них не убьет другого…»
Глава 9. Кровные узы
Я проснулась оттого, что меня кто‑то тормошил. Протерла глаза, села на кровати.
— Просыпайся, соня. — Филипп улыбался, но как‑то ужимисто, нервно. — Нам нужно ехать.
— Что… Куда? — Я нашарила мобильник. — Ты в своем уме? Шесть утра!
— Влад звонил, — ответил он, и добавил серьезно: — По — моему, он нашел девушку.
В особняк — так я прозвала дом Влада за роскошь — мы приехали к семи. Спать хотелось неимоверно. Одно радовало — за окном моросил дождь, и я ощущала себя увереннее.
Все же обстановка дома потрясала. Прям сказочный дворец. Жить в нем, наверное, очень утомительно. Все время бояться испортить что‑нибудь или разбить…