Я присела на краешек дивана. Осторожно погладила парчовую обивку. Она была немного шершавая, но удивительно приятная на ощупь.
Я все еще злилась на Влада. Это месть за наш прошлый разговор — как пить дать. Знает же, что я сова, и ранние подъемы оборачиваются паршивым настроением. Мелочный, невыносимый, жестокий узурпатор!
Будто услышав мои мысли, вождь атли материализовался на вершине лестницы. Улыбаясь фирменной улыбкой, спустился к нам и поприветствовал Филиппа.
— Не надоело тратиться на бензин, Макаров? — с иронией в голосе спросил он.
— Я могу себе позволить, — уклончиво ответил Филипп.
— А ты. — Влад обернулся, и улыбка сползла с его лица. Прищурился, как хищник перед прыжком. Словно я была дичью, которую он загнал в угол. — Не передумала еще? Пока есть время, могу показать тебе комнату.
Последняя фраза прозвучала ужасно двусмысленно, и я ощутила, как лицо заливает краска.
— Нет, спасибо, — пробормотала я и отвернулась.
— Как знаешь, — ответил он, и тут же потерял ко мне всякий интерес. — Вам придерся подождать. Лара привезет девушку, но вначале я хотел бы поговорить с ней наедине. После вы сможете познакомиться. Кстати, где Измайлов?
— В Ельце, у матери, — ответил Филипп.
— Надеюсь, он вернется до пятницы, — небрежно произнес Влад, подходя к бару. — Будет обидно, если Глеб не сможет присутствовать на совете.
— Ты созываешь совет в пятницу? — забеспокоился Филипп и поднялся с дивана.
Влад пожал плечами и невинно ответил:
— А чего тянуть? Нам всем надоела неопределенность.
Его взгляд скользнул по мне, и я снова вспыхнула.
— Глеб приедет, — уверил Филипп.
Влад кивнул, удовлетворенный ответом.
— Я в кабинете. Ты же тут бывал, где кухня знаешь, да и готовишь, говорят, хорошо. Состряпай Полине кофе, а лучше успокаивающий отвар. Мне не нравится ее… бледность.
Насмешливо улыбаясь, Влад пошел прочь, а я подавила непреодолимое желание метнуть что‑то тяжелое ему в голову. Да он смеется надо мной!
Он не просто поднял нас ни свет, ни заря, но и приказал явиться заведомо раньше времени. Впрочем, если совет в пятницу, мне это только на руку! Я похвалила себя за сообразительность и помахала Оле, выходящей из коридора.
— Полинка! — На ее лице расцвела искренняя улыбка, и я не смогла сдержать ответную.
Оля — удивительно позитивный человек, во всем найдет плюсы. Она из тех, чей стакан всегда наполовину полон, а жизнь — лучше, чем могла быть. Одним словом, оптимистка.
Мы обнялись, и Оля повернулась к Филиппу.
— Рада тебя видеть.
— Ты уже обжилась?
— Здесь не так уж плохо. Не то, чтобы я любила всю эту вычурность… — Она вздохнула и понизила голос до шепота. — Вы зря все это затеяли. Мы семья, и должны найти общий язык.
— Хорошо же он тебя обработал! — Филипп покачал головой. — Хотя я и не могу предложить того же…
— Постойте! — перебила я. — Не ссорьтесь. Оля, я могу поговорить с тобой наедине?
— Конечно, — согласилась она. — Идем.
Лестница окончилась коридором, и я ступила в его полумрак. Встроенные в потолок лампы светили тускло, отчего сразу же становилось уютно, и напряжение отпускало. Я медленно следовала за подругой, осматриваясь по сторонам. Пересчитала двери. Пятнадцать комнат только на втором этаже. Интересно, сколько их на первом? Влад действительно расстарался для атли.
Оля завела меня в комнату. Уютную, светлую, просторную. Немного девочковую, со всеми этими рюшами на покрывале и розовыми шторами. Сначала даже показалось, что я попала в зефирное царство.
Медленно, сбиваясь, я рассказала о том, что сделал Влад. Оля слушала, не перебивая, много хмурилась, а иногда качала головой. Под конец показалось, что не получится сдержать слез, но пронесло. Даже мысль об этом заставляла глаза щипать, а рассказать почти незнакомому человеку… Оля — атли, поправила я себя мысленно. И ее голос может стать решающим.
— Я не верю, что Влад мог сделать такое, — сказала она после долгого молчания. — Мы много разговаривали о будущем. Я просто… Это как‑то дико!
— Мне не зачем врать. У меня нет личных мотивов, как у Филиппа, тем более, я не смогла бы придумать такое. Я жила с Владом больше года, и казалось, знаю его… Никого нельзя узнать до конца, Оля. Тем более, за несколько дней. Я не могу просить тебя голосовать за Филиппа, не могу требовать. Мы не лучшие подруги, но ты мне нравишься. Я просто не смогу… — Я замолчала. Было трудно сдерживать эмоции, но понимала: так нужно. Осталось немного, каких‑то несколько дней.