Стэн затих, лишь рябило его изображение на экране. Наконец он поморщился и заявил:
– Босс, вы представляете, сколько психиатров и психологов работает в Чикаго?
Маркус скрестил руки на груди и без тени сомнения сообщил:
– Две тысячи четыреста девяносто.
– Черт, откуда вам это известно?
– Это было в статистических выкладках, которые ты готовил по моей просьбе.
– Я хочу сказать – как вы это запомнили?
Маркус на секунду задумался.
– На самом деле я не запоминаю цифры. Просто у меня в голове хранится зрительный образ каждой странички. Когда нужно, я вызываю его из памяти, как из каталога с цифровыми снимками на компьютере.
– Ученым стоило бы исследовать ваш мозг, босс.
– Им не понравится то, что они там найдут. – Маркус глянул на часы. – Ладно, тебе есть чем заняться, а мы пока отправимся на совещание в полицейский участок Джексонс-Гроув.
Стэн с сарказмом махнул им рукой и отключился.
– Мы идем на совещание? – удивился Аллен.
Маркус еще раз перетасовал оперативные заметки на мониторе, а Эндрю ответил:
– Да, нас вчера вечером пригласила агент Васкес из ФБР.
– Директор говорил, что вы вроде бы наладили контакт с Бюро?
– Можно и так сказать. Они с Маркусом поладили.
Маркус по‐прежнему не отрывал взгляд от экрана и на подначку не поддался.
– Ни одно из подтвержденных убийств не произошло за границами штата. Все они случились в пределах юрисдикции одного полицейского управления. Как правило, картина места преступления и того места, где преступник оставлял труп, следует определенной пространственной модели, хотя для каждого преступника они разные. У каждого из них есть своя зона комфорта – как и у всех нас. Она охватывает их жилище и место работы. Статистически зона комфорта со временем растет, по мере того как убийца оттачивает свое мастерство. Однако к нашему парню все это отношения не имеет. Он пустил щупальца во все уголки Большого Чикаго, но дальше не пошел. Вот я и думаю – нет ли у него на это конкретной причины? Еще такая схема означает, что юридически ФБР не должно вмешиваться в это дело.
Аллен щелкнул пальцами, и Маркус и Эндрю повернулись к нему. Аллен поднял палец.
– Васкес… Знакомое имя. Васкес и Белакур руководили расследованием, когда мы занимались последней серией убийств.
– Мы не пересекались с полицией по тому делу, – заметил Эндрю. – Не вмешивались до последнего и начали действовать незадолго до того, как стало понятно, что пропали пять женщин, а убийца скрылся. К тому моменту на многое уже рассчитывать было нельзя.
– У меня привычка выяснять информацию о детективах, ведущих дело, к которому я подключаюсь. Васкес был хорошим копом, работал основательно. Я звонил в Чикаго через полгода после того, как следствие взяло паузу, хотел выяснить, есть ли новые зацепки. Оказалось, что Васкес погиб при пожаре. Дело Анархиста стало последним в его карьере.
– А вот это интересно, – пробормотал Маркус. – Значит, мне не зря показалось, что у Васкес есть какие‐то личные мотивы. По‐моему, к нам она относится с подозрением. У нее словно шило в заднице.
– Ты серьезно? – Эндрю недоверчиво уставился на напарника. – По‐моему, неудивительно, что она нам не доверяет. Ты вел себя по отношению к ней как полный придурок.
– Ничего подобного.
– Нет, именно так!
Аллен поднял руки, успокаивая коллег.
– Ребята, сейчас это уже неважно. Давайте просто не будем ей мешать. Действуем скрытно, как всегда.
– Скрытность не самая сильная сторона Маркуса, – хмыкнул Эндрю.
Маркус нацелил палец в грудь напарника и заявил:
– За собой следи. Я не хуже других способен быть милашкой.
– Ладно, ладно, – поднял руки Эндрю.
Маркус снова посмотрел на часы.
– Похоже, нам пора, если не хотим опоздать на совещание.
21
– Где твой братик? Пора выходить, – обратился Шоуфилд к старшей дочери.
– На заднем дворе, наверное.
Шоуфилд поднял рюкзак сына с наклейкой Человека‐паука.
– А вещи ему не нужны?
– Пап, я не могу следить за всем в этом доме, – раздраженно засопела Алисон.
– Спокойно, подрастающее поколение. Я не хотел тебя обидеть.
Дочь показала ему язык, и Шоуфилд подмигнул.
– Пап, а ты сегодня поедешь к бабушке?