А вот с запасами ядер и особенно гранат было плохо. Наше чахлое производство было не состоянии поставить выделку на поток. Князь Константин помог московскими литейщиками, откомандированными во Псков на пару месяцев. И все равно запасов хватало только на пару сражений и всё. Наводчики орудий были моими учениками, а вот на обслугу наместник подогнал полсотни смердов. При первых выстрелах половина из них наделала в штаны. Зато аркебузы получились – одно заглядение, не более пяти с половиной килограммов, а вот с аркебузирами было тоже неважно, пришлось брать наемников. Ждан исхудал, гоняя подчиненных в хвост и гриву. Запасы замысловатого мата образца двадцатого века тоннами вываливались на головы крестьянских отроков. Я попросил у князя полусотню кавалерии для имитации атак тяжелой конницы. Сам наместник с интересом наблюдал обкатку моего воинства, держась за живот после первого упражнения. Однако после пушечных выстрелов холостыми зарядами, когда кони ни в какую не хотели переться в сизые и вонючие облака дыма, осаживаясь на задние ноги от грохота, ему стало не до шуток.
- Неуж достанешь дробом за сто локтей? – повернулся он ко мне.
- И за сотню саженей достану и через головы своих, - твердо ответил я.
- Н-да. Неисповедимы дела твои, Господи. А почто вперед не выведешь перед полками?
- Только если сесть в оборону в редуты. А так воинство огненного боя не видывало, сами смешаются и орудия погубят.
- Тоже верно. Это тебе не Генуя, воеводы строя не ведают, местничество сплошь.
Глава восьмая
Пепельный, перевиваемый черными полосами дым поднимался на всем обозрении глаз. Горели ближние к Пскову деревни, дотла разоренные ливонцами. С высоты крепостной стены было хорошо видно, как растаскиваются строения, ранее бывшие моими цехами. Вражеское войско готовилось к штурму Пскова. Мы занимали участок стены между Петровской и Михайловской башнями , то есть на юго- восточной оконечности крепости. Под моим началом было почти две сотни воинов и ополченцев. Ополченцев сейчас гоняли оба Ждана – приводили в нужный тонус. Тридцать шесть человек составляли костяк разношерстного отряда. На стены были выкачены четыре орудия, еще шесть бомбард защищали город с юга. Бывший воевода города, а теперь мой капитан Любята из-под руки наблюдал за перемещениями литвинов.
- Сегодня не пойдут,- спокойно заключил он, досадливо дернув левым плечом. После лечения служивый встал на ноги, но поврежденное сухожилие осушило руку от локтя. Старый воин , получивший отставку от воинских дел, совсем пал духом. Я предложил ему службу почти по старой профессии, хотя больше интересовался его боевым опытом и знанием людей. И боярин Любята без колебаний принял предложение. Видимо главную роль в принятии такого решения сыграли два фактора – хорошие товарищеские отношения со мной и без преувеличения любовь к новому виду оружия. Его интересовало всё – от выделки пороха до стрельбы из любого огнестрельного оружия. Он пропадал в литейке часами.
Сейчас он командовал батареей из четырех новеньких чугунных мортир, расположенных под стеной в городе и отгораживаемых от двора мешками с песком на случай их разрыва – мы не успели как следует их отстрелять.
- Гранаты Бориско везет,- бормотнул он, неловко спускаясь по лестнице. Я продолжал сокрушенно наблюдать за разорением моих полугодовых трудов. Всё оборудование, даже водяные колеса, были демонтированы и вывезены в город, но все равно было досадно. Одновременно я уже прикидывал, как по новой более эффективно скомпоновать производство, хотя понимал, что новую мануфактуру буду строить в московском княжестве через год, а здесь буду заниматься только легкими поделками.
Под стену подскакал молодой и веселый сотник князя Константина.
- Что скажешь, княже?
- Не пойдут сегодня . Сбивают щиты и лестницы, да фашины вяжут.
- Что вяжут?
- Хворост, дабы ров забросать.Ты подымись, сам посмотри.
Василий споро поднялся на стену.
- Ишь, молодняк петушится! Дражнятся поганцы. Ссадить бы того нахального.
- Ссадить недолго. Только неча им убойное расстояние показывать загодя. Так что доложись, что и сам видел. Завтра двинут, не ранее.
Сотник ускакал, а я опять повернулся к осаждающим. Вот ведь судьба – опять русские режут русских, ведь на моем направлении стоял литовский полк. С другой стороны чужой иной раз лучше своего. Опять ворчу. Возраст наверно.
Почти неделю вторгнувшееся ливонское войско разоряло окрестности Пскова. Новгород опять не помог псковитянам. Я знал, что в моей истории город устоит, а враги отступят, нанеся в полевом сражении у реки Каменки у погоста Камно серьезное поражение псковитянам, потерявших только убитыми более семисот воинов и трех посадников. Вот именно к этому сражению я и готовил сюрпризы все полтора года.
За месяц до событий по просохшим дорогам с небольшим отрядом мы приехали на место грядущих событий.
- Посмотри, - сказал я Любяте,- вот оно Логозовичское поле. Представь, что ливонцы погонят наших. Как бы ты расположил войска и как бы они двигались?
- Ты что , наперед знаешь, что наши побегут?
- Очень опасаюсь. Больно уж стараются врага шапками закидать, особенно посадники Юрий и Твердислав. Опять же пора воеводам показать на деле, как артиллерия воюет. А тевтонцы и ливонцы теснят. Пора их на новый рожон посадить.
- Это да. Ну что же. Ежели наши драпанут, то только сюды, ведь конница погонит их с двух сторон по этим старым валам. По центру кони не пройдут, в оврагах всё. Точно здесь сеча будет, рыцари позиции умеют выбирать.
Именно на указанных местах в тайне были сооружены и замаскированы четыре капонира, где разместились наши «шуваловские единороги», как я их называл. Четыре расчета разместились в ближайшем лесу во главе с Алешкой втораком. О подготовке не был извещен даже князь- с секретностью здесь было плохо. Впрочем как и с разведкой.
С утра ливонцы изобразили приступ на нашем участке. Причем как-то неубедительно, что-то вроде разведки боем. Если бы я не знал, что ливонцы попросту выманивают нас на полевое сражение, то и не сообразил бы, что это за фортели. Около шести сотен пехотинцев подступило под стены с явным намерением их штурмовать. Только сейчас до меня дошел смысл этой затеи и я распорядился снимать пушки со стен и ставить их на колесные лафеты. Любята полностью согласился с моими доводами, но попалить из мортир не удержался. Четыре бомбы-гранаты, шипя фитилями , перемахнули через стену и плюхнулись на рыхлую землю в рядах солдат, несущих дощатые щиты. Правда взорвались две, а одна, пошипев , бесславно загасла, но взрывы были неплохие. А что хотите, штучная работа. Следующая четверка бомб рванула с небольшим перелетом, но крепко озадачила неприятеля. Под шумок Алешка из моего карабина свалил четырех командиров, причем последнего – за четыреста метров. У меня так не получалось. Подбежавших к самой стене ливонцев в течение минуты расстреляли три десятка арбалетчиков и аркебузиров. Оставив под стеной почти две сотни убитыми и ранеными ливонцы отошли и не предпринимали новых попыток штурма. Рано утром следующего дня войско немцев начало отход. В городе царило ликование. В ходу были и заступничество местных святых и огненный бой с южной стены и еще невесть какая чушь.
К полудню войско псковитян двинулось вдогон. Как и в моей истории, рыцари через шесть километров именно у речки Каменки выбрали удобную позицию для битвы расположив войска в конфигурации, почти полностью совпавшей с доводами Любяты. И наша армия , толком не успевшая развернуться , столкнулась с ливонцами в проигрышной ситуации. Двигаясь в арьергарде, я успел развернуть пушки с двух сторон по старым, заросшим валам и оградить батареи связанными рогатками. К старой засаде были посланы по пятьдесят пикинеров и арбалетчиков. Всех аркебузиров я оставил у себя.