- Наслышан, - коротко сказал он, покосившись на красные сапоги канониров. – А пальнуть можно. На сколько саженей бьет?
- Заряжай! Картечью! Расстояние триста метров! Первое орудие - пали!- проорал капрал.
Мы с князем поскакали к мишени, точнее её остаткам .
- Дроб каменный?
- Нет. Чугунный и сеяный.
- Однако. А ежели все вместе и куда достанешь?
- Заряжай! Гранатой! Расстояние – максимальное удаление! Батарея, залпом - пали!
Теперь мы пробирались через густой дым. Рассмотрев посеченные осколками деревья, князь восхищенно помотал головой и азартно спросил:
- А мне отольешь? Хоша бы четыре штуки.
- Я в долгу перед тобой. Да и все русичи тоже. Конечно отолью. Токмо нужен уклад , а он весь на твоих землях.
- Не может быть. Ведь сколько искали – нет ничего. Следы есть, а железа нет.
- Я сыскал уклад на Онеге для великого князя, найду и здесь.
- Даже так. Ну тогда, если правду говорил, то войду в долю к тебе и князю Порховскому. Но половина выхода моя. Согласен?
- Может сделаем иначе. Ты, Владимир Андреевич, деньгами не входишь, а передаешь земли, что под Ярославцем в мою собственность. Я еще и доплачу. Како определим запасы, так и начнем оплаты. Розыски руд, заготовки угля, закупки оборудования – все ляжет на меня. Предупреждаю сразу – уклада вроде свейского и даже онежского здесь не выплавить, в основе будет выделка свиного железа.
- На кой оно?
- Осадные мортиры буду из него лить. Ведь не единым днем живем.
- Слыхивал я краем уха, что появился из неметчины бастард самого Одинца, добрый рудознатец и воин славный, что огненные забавы грозным оружием сделал. Поговаривают, что многое ты знаешь и грядущее тож. Врут?
- Как всегда. Пусть боярин Белеут спит спокойно. А вот про грядущее? Откуда ведомо про то?
- Осенью года прошлого донес артельщик Онфим – подсыл новгородского наместника в Литве весть – де появился на волоке немецкий воевода с дружиною и заболел тяжко. В хворостях бредил он и молвил многия пророчества. И о том, что скоро будет битва русичей с ливонцами при Камно и про то, что в скором грядущем царь прозвищем Грозный разорит непокорный Новгород впрах. Одно дело, коли юродивый блажит на паперти, и совсем иное, когда воевода бывалый. И уж когда случилась битва с ливонцами, сделал я зарубку на тебя. Так как?
Я помрачнел. Как ни прятал я свою тайну, она все равно вылезла. Знать судьба.
- Дал я себе зарок – не открывать простым людям про дела , что случатся. Однако тебе скажу даже без целования креста. Ты – гордость и слава в будущем огромной, славной и страшной страны. Твой облик будет высечен в камне через семь сот лет и установлен в граде Серпухове . И уходя в места горние, должен ты знать, что хочешь. Спрашивай.
- Сколько мне осталось? Только не лги, не жалей. Вижу уважение ко мне, хотя непонятно, что особенного сделал.
- Год.
- А дети?
- Последний умрет через 17 лет, княгиня – чрез 28. Княжество отойдет к Москве. Она будет собирать страну в империю, что станет самой большой в мире.
- Горько слышать о наследниках своих, но от рока не уйти. Дай слово, что не будешь воевать с ними.
- Клянусь. Крест на сём целую.
- Вот и славно. Значит потомки посчитают, что не напрасно жил. Лестно. А брат мой Дмитрий?
- Дмитрий Донской будет причислен к лику святых. Имя его не затеряется в веках.
- Славно. Что еще нужно услышать воину , как не этакое. А вот скажи Олег Михайлович, если сможешь, что Господь тебе наказал?
- Смотреть и не вмешиваться.
- Так ты уже вмешался.
- Я же человек, а не серафим шестикрылый. Я тоже имею слабости и мечты.
- Тогда понятно. Я вот что порешил. Ты даешь мне три батареи с обслугой и зельем, припасами тако же, помогаешь сыновьям боронить границы, покуда они живы, а удел по Проне я отпишу тебе. Опосля в Москве грамоты подпишем. А на тиуна не обижайся. Старателен, да умишком скуден.
После отъезда князя, оставившего самые приятные воспоминания, я поехал на охоту, прихватив Алешку-артиллериста, мурзу Исмаила с братом и само-собой Павло.
Как -то сами прихватились десяток арбалетчиков и разъезд кавалеристов.
Хотелось в спокойной обстановке обдумать вопрос о будущей Грюнвальдской битве. Конечно участвовать в ней я не собирался, однако вопрос стоял , как говорил Чапаев, в мировом масштабе и в первую очередь перед будущей Россией. Однако окружающие с таким энтузиазмом взялись за отстрел всякого рогатого и клыкастого дикого скота, что думу думати удалось только приступив к любимому занятию - готовке шашлыка. Замочив куски свежатинки в разных маринадах – уксусе, вине, репчатом луке, я приступил к колке чурбачков для мангала и вот тут после близкого щелчка тетивы в левую сторону груди , как кувалдой ударила стрела, от чего я охнул, скрючился и непроизвольно присел.
В перелеске послышались крики:
- Вот он. Бей окаянного.
Ко мне подскочил бледный Павло, отдирая мои руки от груди и пытаясь рассмотреть рану.
- Да жив я, - через силу выдавил я, распахивая кафтанец. – Ох, неужто ребро сломал гад?
- Ваша милость, - лепетал оруженосец,- как же так?
К костру поближе к огню два немца подтащили тело.
- Этот стрелял.
- И на хрена мне нужен покойник? Что он скажет?
- Я случайно, - бормотал арбалетчик из дозора. – Стрелял в живот, а вот..
Болт торчал из середины лба.
Павло стащил с меня металлокерамический колет. Точно сломано ребро. Больно-то как.
- И что думаешь по поводу этого небольшого недоразумения?- спросил я у десятника.
Немец коротко пролаял на швабском наречии:
- Пришел издалека. Не знал, что на вас королевские доспехи. Наемный убийца.
- Матерый душегуб,- рассмотрев тело, сделал вывод и мурза. – Ты на охоте, а охотятся на тебя.
Подошел мурзенок, бегавший по зарослям с Павлом.
- Был второй. Только смотрел. Ушел рекой.
Настроение было испорчено. Я лежал в шатре и размышлял, кому было выгодно покушение?
Разложим по полочкам:
Едигею. Обиделся за грабеж. Не сходится. Ему моя жизнь не нужна. Другое дело , что вскоре нужно ждать ордынскую комиссию по отъему честно отнятого количеством тысячу всадников, которая прихлопнет меня, как тапочек таракана. И все же отпадает.
Белеуту. Тут погорячей. Если наверху уже будируются слухи о моем прямом родстве с Одинцом, то не исключено. Однако боярин служит Василию Первому у которого я пока в чести. Если бы имел претензии, то предпочел бы договорится в личной встрече. Отпадает.
Князь Порховский. Получил сведения о несметных богатствах от вернувшегося сына, который в нарушение планов батюшки отпрашивается на Угру. Зависть? Не тянет на полноценный мотив. Отпадает.
Мои ближники. В их прочной и проверенной кровью цепи есть слабое звено и это Асия. Приобретя немалые ценности и молодого любовника, очень возможно захотела пожить на полную катушку без указчиков. Оставляю в списке вторым номером.
Номер первый. Сын посадника Твердислава Здрав. Может договориться с Асией? Очень даже может. Если взять сроки подготовки к покушению и путь сюда – вполне. Так и запишем.
Однако есть проблемы, требующего немедленного решения. Едигей действительно обидится. Надо принять превентивные встречные меры.
С утра я пригласил мурзу Исмаила. Исмаил получил сведения, что сын Темур- Кутлуга хана Тимур, правивший номинально Ордой, поднимет знать против Едигея, фактически правившим государством. Еще через год в страну вторгнется Джелал-ад-Дин, претендующий на ордынский трон и Едигею придется бежать в Хорезм.
- Почему ты считаешь, что амир поверит мне?
- Ты скажешь, что в христианском месяце июле следующего года в местечке Грюнвальд состоится битва литовцев и поляков с тевтонами.