- Удивительны, княже, дела твои,- болтал веселый и хмельной князь Владимир.- Как пехота и огненный бой смогли решить итог сражения? Это неправильно.
- Зато эффективно.
- Это как?
- Дешево, надежно и практично.
- Воистину,- согласился князь.
Князь Афанасий тоже был доволен. Его сотня потеряла всего двенадцать человек убитыми. Сколько было раненых, мало кого заботило. Князья и бояре потянулись на традиционную пьянку, но я не дал им расслабиться. Князю Порховскому поручалось осадить Масальск, а князю Малоярославскому - Мезецк.
- Города штурмом не брать, ждать осадных мортир.
- А если с ходу возьмем,- лихо заявил князь Владимир.
- Мне не нужна добыча, нужен выгодный мир. И потом мне не хочется за свой счет восстанавливать крепости. Ваши милости, прошу правильно понять меня. На войне главное – выполнить приказ. Все остальное – второстепенно.
- Хочешь самое вкусное прихапать ?- спросил воевода из Порхова.
- Самое вкусное я создаю своими руками, а не войной. Все свободны.
Подъехал Олег, в доспехах, по грудь забрызганных кровью и лошадиным дерьмом.
- Думаешь, они тебя послушают?
- Конечно нет. Вот только тогда Пскову придется объясняться с Литвой напрямую, я умою руки. А Афанасий думаю не подведет.
Дальнейшее происходило по моему сценарию. Псковичи вместо осады Масальска встали на ночевку, учинив победную пьянку, что позволило гарнизону города подготовиться к обороне. Взять город с налету не удалось. Три дня войско, не имевшее средств для осады, топталось у ворот. Любята, прибывший во главе трехсотенного отряда, объявил защитникам города, что князь Масальский жив и что согласно уговора осада будет снята после уплаты семисот гривен. Деньги собрали за день. Такая же картина наблюдалась в Мезецке, только размер контрибуции был пожиже. Князь Мезецкий , как и его соратник остался жив, хотя помят изрядно. По результатам переговоров Юхновское княжество получало полосу шириной в двадцать, а в длину в семьдесят километров в пойме реки Угры на её правом берегу. Территория включала четыре деревни, скорее деревеньки в 89 дворов.
Война закончилась. Безопасность стольного города княжества была обеспечена. В минусах была неизбежная свара с самим Витовтом. Однако я выбрал время операции не случайно. Витовт готовился к большой битве с тевтонами. Вот только он не подозревал, что теперь в рядах тевтонцев будут сражаться и ливонские крестоносцы. В принятии решения сыграли роль не только дипломатия Москвы, но и деньги банка «Европа». Мы с Гольдштайном решили вложиться в банковскую операцию высокой степени риска. После разговора с бояриным Кошкиным я мог позволить себе это. Попытка сорвать унию Польши с Литвой на неопределенное время, а может навсегда, позволяющая разрушить будущий занавес, отделивший Русь от Европы, вкупе с финансовыми бонусами – это было грандиозно и неслыханно. Теперь я понимал Ивана Федоровича, после разговора с которым приобрел не только защитника, но и соратника. Может быть, я не совершу в этом мире ничего значимого, но того, что я сделал, было достаточно, чтобы впервые в жизни по-настоящему гордиться собой.
Мысли, посеянные год назад во дворе государя Василия первого, дали первые всходы – структура управления в Кремле начала менять конфигурацию. Появились приказы –Разбойный, Посольский, Оружейный и то хлеб. Может очередь дойдет и до Житного, Большого двора и прочих. Ну появятся пораньше, на 80 лет, хуже точно не будет.
С соратниками стало полегче. Сражение одним махом сорвало с их глаз романтические розовые очки. Никита стоял на поле сражения в ряду немецких пикинеров , получив легкое , но кровавое ранение. Олег отметился в арбалетчиках и секироносцах. А вот наш доктор в сечу допущен не был – слишком впечатлителен. Он трудился в полевом госпитале почти четверо суток и был потрясен характером и жестокостью наносимых ран. После кампании пришлось отпаивать его «Новгородкой» почти неделю. Подключившаяся к процессу вдовушка Любава в силу способностей старалась выравнять психическую составляющую французского лекаря, вполне преуспев на этом нелегком поприще.
- Ребята, вы уж полегче с демократическими преобразованиями,- напутствовал я Олега и Никиту, отправляя их в собственные трофейные вотчины. - Моего тиуна прихватите, а сами можете надувать щеки.
Теперь они были боярскими детьми, не шутка по этим временам. Новоявленные дворяне отправлялись властвовать и разделять на повозках. Олег стер зад в ноль при поскакушках, сопровождая меня под Мезецком, а Никиту можно было затащить на коня только подъемным краном- у него была идиосинкразия к лошадям.
- Куда поедем, Гавро?- спросил я у сына, сидящего на спокойной и рослой кобылке. – На рыбалку или пострелять.
- Сначала пострелять, потом на рыбалку.
И мы поехали на полигон, где отстреливались отлитые пушки.
Итак, разбитый Джелал-ад-Дином Едигей бежал в Хорезм, Рязань отстраивала разрушенное, Литва готовилась к битве с крестоносцами, а мы крепли и росли. Шутка ли сказать, численность Юхнова без привлеченных строителей составляла аж полторы тысяч человек, а всего княжества – за две с половиной. А люди всё подходили. Они шли и из под Коломны и из сожженного Дмитрова и даже из Городца. Оказывается переходы крестьян в Юрьев день еще не были закреплены и люди сами выбирали место для жительства. Конечно эти переходы тоже были обложены массой оговорок, но жесткого закрепощения еще не было. После битвы на Угре стали подходить смерды с окраин Псковского княжества. Непрерывные войны доводили людей до отчаяния. А у нас они были очень востребованы, ведь прокладывались сразу два тракта – на Серпухов и на Москву, расширялся рудник на Проне, без перерывов плавился металл в Малоярославце и Юхнове. Плата рабочим была как минимум вдвое против принятой в регионе. Продолжала укрепляться крепость, всё новые и новые срубы выстраивались в линейку в городе. В крепости возводились только каменные сооружения.
Здесь же строился каменный собор Николая Чудотворца взамен деревянной временной церковки. Работала школа и ремесленное училище . Отец Федор дождался своего звездного часа. На Угре была построена пристань с крепкими причалами, амбарами и складами. Начала работать таможенная служба. Все мои отроки, четыре года назад начавшие обучение еще во Пскове, были пристроены к делу на ключевых постах. Эх, агронома бы, хоть завалящего.
Вечером я встретился с Олегом и Никитой. Задонцев выглядел сконфуженным.
- Не получится из меня помещика. Это же полный отстой. Нищета лютая.
- Потрудись, чтобы были, как мои.
- Где я людей возьму для управления? Все какие-то забитые, только молчат и кланяются.
- Это ничего тебе не напоминает?- едко спросил я.
- А пожалуй и напоминает. Только наша голь потолще и понаглей. А эти пашут, как пчелки. Плодятся, как тараканы. Всего шугаются.
- Вот и воспитывай. Только воспитание должно дружить с зкономикой.
- Ладно, - вздохнул Никита,- попробую. – Гниды эти литовские! До чего людей довели.
- Если бы только литовские. Свои не лучше. Вот теперь, парни я очень понимаю и Ивана Грозного и Петра Великого. Проще истребить всех и построить рай на пустом месте.
- Если рай, то разворуют обязательно. Охранников там нет. А русскому мужику без охраны нельзя – испортится, - пошутил Олег.- У меня то же самое. Не князья здесь, а натуральные бандиты-беспредельщики. Как ты жил с ними четыре года?
- Да так же, как и у нас,- вздохнул я. – Одному дашь конфетку, другому – в тыкву и живи себе спокойно в четыре глаза.
Олег размеренно таскал валек длинного весла. Ладья шла в составе небольшого каравана вверх по Угре. Засиделся, надо размяться, а то мысли одолевают, как мошка в августе. Да и гребцы какие-то хлипкие. Впрочем тут весь народ такой. Крепкий слуга, которого дал Михалыч, был ему по плечо.