- Я подумаю, - сказал я уклончиво.
Ввечеру прискакал сам мурза Исмаил с Ахмедом. Был он весел и на удивление говорлив.
- Князь Халег, действительно удача летит не за тобой, а над тобой. Я сдержал слово – не грабил твоих князей.
- Значит, пограбил других?
- Подвернулись под руку, как удержаться? Полона взяли сотни четыре, да с Мценска взяли откуп – тоже неплохо. Рабов тебе уступлю подешевле , сам выберешь, тебе же нужны ремесленники?
Сильный отряд ушел на реку Упу. Он обеспечивал охрану разведки месторождения южнее Тулы. Конечно у меня были сведения и о запасах под Плавском, но удержать их было значительно трудней. А мои ближние были серьезно заняты матримониальными вопросами. Смотрины, сватовство –это цветочки. Помимо этих церемоний существовало множество ритуалов и обычаев, от которых я шарахался, как черт от ладана. Вспомнишь свою женитьбу на Асие – в дрожь бросает.
А мне нужно было на Москву. Нужно было скорректировать дальнейшие действия с боярином Кошкиным. И опять в возке Игорь, он же Шарль Дюшесов, молчаливый Никита , он же боярский сын Задонцев. Два десятка аркебузиров и Ждан вторак. Удивительно, как женитьба меняет людей. Бывший бабник крепко подпал под чары жены и поделом. Это ему плата за былые половые налеты. А в целом из него получился отличный комендант города. Я поражался его новым талантам особенно сравнивая его с Жданом Перваком. Тот дорос до сотника и застрял на этом. Видимо – это был его потолок. Так что комедан города ехал за материалами и связями. Конечно связи лучше получались у отца Федора, но тот начал новую жизнь. Вот тоже – стал министром образования и расстался с пагубной привычкой. Выписал жену из Рубцова, обзавелся детьми, умудрился отрастить солидное брюшко и запросился в европы на учебу. Вот что может получится из обычного расстриги.
Москва встретила нас мерзопакостной погодой. Улицы развезло, явив во всей красе язвы древнерусского городка. Остановились на своем подворье. Павло обежал соседей, пронюхал новости и озадачил сержанта стрелков. Отогрелись в бане, поужинали. Прибыл вестовой от боярина Туши, бормотнувший маловразумительно, что Филимон Васильевич приболевши и просит заморского лекаря.
С утра я отправил Игоря вперед, чтобы привел боярина в чувство и правильно сделал.
Пустившись вслед через пару часов, я обнаружил болящего в относительном порядке.
- Гипертонический криз,- шепнул мне врач.- Жрет, что ни попадя.
- Ох, спаси бог,- запыхтел боярин,- полегшало. А то рассолом отдуваюсь, а толку чуть. Да ты присядь, чай свои люди. Завтра к государю. Надобно кое-что обговорить загодя. Надо ехать в Орду. От тебя же жду совета, как ослабить окаянное царство. Сейчас там враждуют сыновья Тохтамышевы – Кепек и Керим- Бердей, а на троне – Джелал-хан. Его влияние пошатнулось после неудачи в Неметчине. А на пятки им опять Едигей наступает. Ежели он верх возьмет, распри пригнет и о нас вспомнит. И о тебе тоже. Думай, как Едигейку приструнить. Франка-то оставь на седьмицу, пущай хворобу снимет. Строгий какой, даже медовуху пить запрещает. Мой - то лекарь сам не просыхает.
Советник государя принял меня через три дня.
- Наслышан о подвигах твоих. Сё поступок зрелого мужа. Действовал осторожно, но нахраписто, Показал силу Москвы и Литву не оскорбил – неплохо. Людей сберег, кинув татар в огонь. Государь в отъездах, будет чрез седьмицу. Надобно успех в Торопце и Ржеве закрепить. Туша сказывал о твоей хитрости – предупредить окольно хана Джелала о злоумышлении брата его. Ежели посидит на своем столе лет пять – уже послабление нам. А вот про иное твое зачинание – прибрать к рукам Рязань, надо подумать. Пока Рязань прикрывает нас от кочевников, а ежели её захапаем – все тумаки нам достанутся. Опять же великий князь Фёдор Ольгович так просто со столом не расстанется. Воевать? Сил пока нет. И ты пророчил, что Москва возьмет верх чрез сто с лишком лет.
- Полагаю я, что тульские железоделательные заводы, что будут возведены, станут яблоком раздора и потянется за ним новый Парис – князь Федор. Все одно будет война.
- Верно то. Железо – лакомый кусок. И про Витовта не стоит забывать. Договориться могут за твоей спиной, как бывало не раз. Будем думать. Так ты молвишь, что катайцы чингизидов разобьют вскорости?
- Да. На реке Онон. А в Самарканде свара начнется супротив Тимуридов.
- Это славно. Жди приезда государя. Петуха своего пришли, Филимон Васильевич хвалил его. Дочь моя в тягостях - рожать удумала. Судя по всему двойня будет –беспокоюсь за то, кабы худого не вышло. А втора дочь, что невеститься , от хранца без ума – уж очень галанты делать умеет.
Я ехал на свое подворье, ухмыляясь до ушей. Павло заинтересовался причиной такого веселья и когда я рассказал, что шевалье Дю Шесу придется лезть не в горло, а в совсем иное место, заржал во всю молодую глотку. Всю дорогу мы смеялись до слез.
А вот Игорь при получении новости сделал стойку. « Эге» - подумал я,-« тут дело нечисто. Похоже наш эскулап положил глаз на Марьюшку Кошкину всерьез».
Ну что же, пусть барахтается сам. В конце концов француз он или не француз. Это мы в парижах не учились.
Неделя прошла быстро. Я сводил Ждана с нужными людьми и для этого требовались деньги и еще раз деньги. Зато многие проблемы были разрешены просто по-волшебному. В сторону Юхнова потянулись возы с материалами и припасами.
Неожиданно меня пригласил к себе домой Кошкин. Выглядел он как –то необычно, непривычно конфузился.
- Олег Михайлович, скажи про лекаря свово, из чьих он будет? Хорошего ли роду, да кто родители?
Никак любимая доча выкатила папочке требования. Будем врать наотмашь.
- Шарль – потомственный дворянин от Капетингов. Его предки владели землями в Оверни. Он – дальний родственник самого Жана Беррийского, третьего сына короля Иоанна Доброго. К сожалению во время войны с Англией владения Дю Шесов были разграблены дважды, мужчины рода пали в битвах. И поныне там бушует война. Шарль – младший сын и ему не полагалось никакого наследства. Посему , имея тягу к знаниям, был направлен в Париж на учебу. Мать и сестры его умерла от чумы, что пришла вместе с грабителями. Так что лекарь ныне – круглый сирота.
- Стало быть родня королю?
- Дальняя, но род хороших кровей.
- Да, парень хорош. Рослый красавец, девки просто без ума. А уж как расшаркивается!
- Что, Иван Федорович, никак сей галл глянулся Машеньке?
Боярин закряхтел.
- Всю плешь проела. Слезы льет с кулак, ей-ей. Не знаю, что и делать. Как ей объяснишь, что на Москве он так в чужаках и останется . Хоша нонче он и православный, ай нет-нет, а так и норовит перекреститься то троеперстием, то на правое плечо.
- Да. Не поймут тебя, Иван Федорович. А вот ежели дочь согласилась бы перебраться в Юхнов – дело иное. Прости, хорошего совета не дам, а вдруг ты женихов познатнее высматриваешь?
- Так ведь любимица, во всем потакал, двух сватов восвояси отправил – староваты женихи, вишь ли , оказались. Вот и досиделся.
- А может она по Парижу пройтиться захочет, а, Иван Федорович. А Овернь , между прочим, рядышком с Бургундией, а там дюк бургундский. А двор его пышный, а манеры, так шляпами полы и метут. Сведешь знакомство с владетелями франкскими.
Кошкин понял, что над ним подтрунивают и замахал руками.
- Вот ты взял его на службу. А сколько служить –то будет?
- Думаю навсегда. Я ведь порешал открыть гимназию лекарскую. Вот он ректором и будет.
- Зело добро. Думать буду.
Тема разговора с князем Василием Дмитриевичем стала для меня полной неожиданностью. Он жаловался.
- Вот всё хорошо. Литве и Польше нос утерли, ордынцев лбами столкнули, землицы немалый кус оттяпали, а покою нет. В Орде еще так-сяк посулами да дарами положение равняем, а на Западе –совсем никак. А причина проста – не находим общего языка с Великим магистром Тевтонским. Послы мои упертые, аки бараны не внемлят, что главное – создать ситуацион, при котором орден не допускал бы унии Польши и Литвы не токмо в военной , но и иной части. А мои только спесь тешат, бояться честью поступиться. Ты ведь бывал там?